Даю честное слово, что завтра же отошлю тоже самолетом волговский!
Я тут же рванул в наше автохозяйство и за бутылку водки приобрел аккумулятор. Потом поехал на объект, встретил какого-то полупьяного рабочего. Говорю ему:
– Выйдете завтра в смену – я вам всем моссоветовские пайки к Новому году сделаю!
Утром 30 декабря встречаю транспортный военный самолет с огромным танковым аккумулятором.
К вечеру аккумулятор опускают в шахту. Утром 31 декабря подсоединяют провода, проводят бетонирование шахты, в восемь вечера вытаскиваю полупьяных кагэбэшных полковников, и они подписывают окончательный акт о сдаче объекта «Наука» за четыре часа до Нового года!
Зачем мне это было надо? Не лучше ли все бросить и снова уйти в научно-исследовательский институт? Я был кандидатом технических наук и мог засесть за докторскую диссертацию, руководить небольшой лабораторией.
Но только в Моссовете у меня был шанс вступить в члены КПСС, и уже с такого трамплина я мог рассчитывать на серьезную карьеру. Может быть, даже пошлют на работу за границу завхозом какого-нибудь посольства. А это был доступ к чекам магазинов «Березка», в которых избранные члены советского общества могли беспрепятственно купить любой заграничный дефицит.
Но, кроме перспективы, в моей нынешней работе были и другие преимущества. Я мог телефонным звонком решить любые проблемы: устроить друзей в гостиницу, получить билеты в театр, взять продукты из специального магазина, оформить путевки в закрытые для простой публики дома отдыха Госплана и Госснаба…
«А если меня посадят в тюрьму? – иногда думал я. Или выгонят с „волчьим билетом“? Сорвем строительство какого-нибудь важного объекта – отвечать придется мне… И сама работа словно сумасшедший дом! Но ведь скоро достроят прекрасные жилые дома в самом центре Москвы, и если я останусь на этой должности, то смогу получить бесплатную шикарную квартиру…»
Я терзался сомнениями о своей будущей жизни, взвешивал все «за» и «против», но не находил однозначного ответа.
Тем временем Горбачев заговорил о новой эре. Страна вступала в ускорение и в эпоху перестройки. Я принял решение и вскоре подал заявление об уходе с работы из Моссовета по собственному желанию…
* * *
В определенном смысле в поведении Горбачева не было абсолютно ничего нового. Каждый партийный лидер, приходя к власти, первым делом критиковал предыдущего и объявлял об изменениях, которые ждут страну.
Хрущев, развенчавший политику Сталина, провозгласил соревнование с Америкой. В то время всюду висели лозунги типа: «Догоним и перегоним Америку по мясу и молоку». И действительно, по мясу догнали и перегнали, но при этом лишились поголовья скота, который сплошь порезали!
Доить стало некого и поэтому молоко пришлось забыть.
Хрущев обещал коммунизм через двадцать лет. Время прошло – увы, ничего похожего не построили. При коммунизме жили только высшие партийные чины.
Брежнев, осудивший волюнтаризм Хрущева, объявил о строительстве развитого социализма. Боролся с проявлениями капитализма в Чехословакии, ввел войска в Афганистан, чем и запомнился.
Андропов объявил, что все недостатки у нас из-за падения трудовой дисциплины, допущенного прежним руководством. Воодушевленные своим бывшим начальником, сотрудники КГБ организовывали облавы в банях и магазинах. Забирали всех, кто находился в рабочее время не на месте, а потом с каждым разбирались, увольняли с работы…
Черненко выявил, что вся беда в непомерно раздутых штатах научных сотрудников. Пошла кампания по закрытию отраслевых научно-исследовательских институтов, по сокращению научных кадров и ассигнований.
Горбачев начал с критики застойного периода и борьбы с пьянством.