Эндрю кивнул.
– Готов?
Спенсер сжал кулаки и принял боевую стойку.
– Готов.
– Кэтрин, ты занимаешься изучением чайных листьев? При этих словах Женевьевы Кэтрин вздрогнула и подняла взгляд от чашки.
– Прости, чем?
– Просто мне стало интересно, не решила ли ты заняться ботаникой. Ты с таким интересом изучаешь чаинки на дне чашки!
У Кэтрин запылали щеки.
– Извини, Женевьева. У меня в голове такая каша.
– Вижу. Что-нибудь случилось?
Кэтрин заметила, что подруга чем-то обеспокоена, тогда как в собственных глазах ее закипали слезы.
– Не то чтобы случилось, нет... Но меня кое-что беспокоит.
– Буду счастлива, если ты мне расскажешь.
– Я и сама не знаю, с чего начать.
Женевьева медленно кивнула.
– Понимаю. Это, вероятно, касается мистера Стэнтона. Кэтрин смотрела на нее во все глаза.
– Господи, либо я стала прозрачной как стекло, либо все вокруг меня вдруг стали ясновидящими.
– Дорогая, ни ясновидение, ни прозрачность здесь ни при чем. Просто я очень хорошо тебя знаю, к тому же у меня большой опыт в таких делах, а потому я легко замечаю эти признаки.
– Каких делах? Какие признаки? Что ты имеешь в виду?
– Как что? Я говорю о мистере Стэнтоне, прошлом вечере, о тебе, наконец. Как он на тебя смотрел! А ты изо всех сил пыталась не обращать на него внимания. Я наблюдала, как вы танцевали вальс.
– Я... Я не знаю, что и сказать, не знаю, как описать тебе свои мысли. Я просто в смятении.
– Кэтрин, не должно быть никакого смятения. Я все понимаю.
Кэтрин невесело усмехнулась.
– Тогда, может быть, ты и мне объяснишь?
– С удовольствием. Ты считаешь мистера Стэнтона очень привлекательным, даже несмотря на то что сама не хочешь этого признавать.
– Не хочу! – с чувством подтвердила Кэтрин. – А что еще хуже, я не могу осмыслить, почему считаю его таким неотразимым. Он раздражает меня больше, чем какой-либо другой мужчина.
– Именно поэтому ты и находишь его таким обворожительным, – с мягкой улыбкой проговорила Женевьева. – Ведь он бросает тебе вызов, что не падает к твоим ногам и не соглашается с каждым твоим словом, как другие мужчины, которые ищут твоего расположения, хотя он явно человек добрый и относится к тебе с уважением. Не говоря уж о том, что у него такая приятная внешность. – Несколько секунд Женевьева наблюдала за подругой проницательным взглядом. – Думаю, он поцеловал тебя.
Щеки Кэтрин стали пунцовыми.
–Да.
– Конечно же, такой мужчина должен уметь целовать женщину.
– Более справедливых слов я не слышала, – не поднимая глаз, произнесла Кэтрин.
– А дальше у вас было?
При одной только мысли об этом Кэтрин обдало жаром.
– Нет.
– Но тебе ведь этого хочется! – Женевьева явно не нуждалась в подтверждении со стороны Кэтрин, потому что та не успела и слова сказать, как подруга продолжила: – Очевидно, ему тоже. Он дал тебе понять, каковы его намерения?
– Сказал, что собирается за мной ухаживать.
– Вот как! – Глаза Женевьевы блеснули. – Он не только обаятельный, красивый, умный и...
– Раздражающий. Похоже, ты об этом забыла.
– ...много путешествовал, – как ни в чем не бывало продолжала Женевьева, – к тому же благородный человек.
Почувствовав себя курицей, у которой ветер взъерошил перья, Кэтрин саркастически заметила:
– К тому же я объяснила ему вчера, что нет смысла за мной ухаживать. А еще сообщила, что не собираюсь снова замуж.
– Значит, ты хочешь, чтобы он тебя просто соблазнил! – подытожила Женевьева. – Ты могла бы диктовать условия большинству мужчин, но с первого взгляда ясно, что твой мистер Стэнтон к этому большинству не относится.
– Он не мой мистер Стэнтон!
Женевьева только отмахнулась затянутой в перчатку рукой.