Наш поцелуй был не просто «приятным».
– Неужели вы никогда не можете согласиться со мной?
– Только в случае, если вы не правы. А вы не правы, потому что описываете то, что произошло между нами, таким прозаическим словом, как «приятный».
С этим аргументом ей было трудно поспорить.
– А почему вы боитесь?
Несколько мгновений он молчал, явно пытаясь решить, как ей ответить, но наконец сказал:
– Я боюсь завтрашнего дня. Боюсь, что, как только мы уйдем отсюда, проживем остаток ночи отдельно друг от друга, вы все забудете. Боюсь завтра увидеть вас совсем другой. А если не забудете, то решите, что следует игнорировать то, что произошло между нами. Боюсь, что увижу в ваших глазах не жар, а холод.
Кэтрин смутилась, но все же ответила:
– Сейчас я не могу сказать ничего такого, что могло бы развеять ваши страхи, но одно могу обещать точно: я никогда не забуду сегодняшнюю ночь.
На его губах промелькнула слабая тень улыбки.
– Я тоже этого никогда не забуду. До самой смерти. А теперь ответьте: что вас смущает?
Сначала Кэтрин хотела солгать или просто не отвечать, но потом все-таки решила, что правильнее будет высказаться.
– Мой разум и здравый смысл говорят, что я должна повернуться и уйти не оглядываясь, но все мое существо этого не хочет. Я не наивная девственная мисс и прекрасно сознаю, куда может завести этот... флирт. Я ведь должна принимать во внимание не только собственные желания, а следовательно, мне надо хорошо подумать.
– Мне тоже.
– Вот как? О чем же вам надо подумать?
В глазах Стэнтона мелькнул лукавый огонек.
– Я должен придумать, каким образом склонить вас к тому решению, которое нужно мне.
Кэтрин ответила ему в тон:
– Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что самоуверенность является очень раздражающим качеством и вряд ли способна склонить чашу весов в вашу пользу?
– Мною двигала не самоуверенность, а честность. Большинство людей ценят это качество.
– Вы хотите сказать, что собираетесь меня соблазнить?
– Я хочу сказать, что собираюсь за вами ухаживать. Сердце Кэтрин дрогнуло. Дурацкая реакция на дурацкое заявление.
– Не смешите меня. Он приподнял бровь.
– Вы предпочитаете, чтобы за вами не ухаживали?
– Вам ни к чему этим заниматься.
– Предпочитаете, чтобы вас просто соблазнили?
– Да. То есть нет! Я имею в виду... – Она чуть отступила в сторону и плотнее завернулась в халат. – Вы такой...
– Необузданный? Неотразимый? Кэтрин не смогла сдержать улыбки.
– Я собиралась сказать, что вы меня раздражаете.
– Должен сказать, мои варианты звучали лучше.
– Не сомневаюсь, что так вы и думаете.
– Почему мне не стоит за вами ухаживать?
– Ухаживания предваряют брак, а я уже говорила, что не собираюсь выходить замуж, так что ваши усилия будут растрачены впустую.
– Разве мужчина не может ухаживать за женщиной лишь потому, что ее общество доставляет ему удовольствие?
– Мое общество доставляет вам удовольствие, мистер Стэнтон?
– Эндрю, – поправил он. – Да. Когда вы не так язвительны, хотя должен признать, ваше общество радует меня даже тогда, когда у вас колючее настроение.
– Оно у меня не колючее.
– Думаю, что вы не совсем понимаете меня. Если учесть, что вам не совсем понятно слово «сюрприз», я прихожу к выводу, что надо постоянно держать под рукой словарь.
– И это вы называете ухаживанием? Дразнить меня, пока я не заболею?
– Нет-нет, хотя теперь это не имеет значения. Вы же не желаете, чтобы за вами ухаживали!
Кэтрин закусила губу, сама не понимая, злится она или забавляется. Скроив преувеличенно сердитую мину, она спросила:
– Знаете, кто раздражает меня еще больше, чем вы? Глаза Эндрю весело блеснули.
– Не знаю, но уверен, что вы мне сейчас об этом скажете.
– Никто, мистер Стэнтон.