– И прикрыв ладонью глаза от солнца, пробивающегося сквозь ветви деревьев, Кэтрин обратилась к Спенсеру: – Удачной прогулки, сынок.
– Спасибо, мама.
Мистер Стэнтон наклонился к Кэтрин и тихо, чтобы никто больше не слышал, сказал:
– Не беспокойтесь, я за ним присмотрю.
Он запрыгнул в коляску, кивнул, улыбнувшись Кэтрин и Женевьеве, потом разрешил Спенсеру трогать. Кэтрин следила за экипажем, пока он не исчез из виду. Тогда она повернулась к Женевьеве и сказала:
– У меня есть новости. – И, вытащив письмо отца, она передала его подруге.
Женевьева прочла послание, вернула его и облегченно улыбнулась.
– Значит, беспокоиться не о чем.
– Не о чем. Ну, не считая сыщика, которого наняли лорд Маркингуорт и его друзья. Я не думаю, что он сможет что-нибудь выяснить.
– Отлично. – И Женевьева посмотрела вслед укатившей двуколке. – Значит, это и есть мистер Стэнтон? Он совсем не такой, каким я его представляла.
– Вот как? Каким же ты его представляла? Женевьева рассмеялась.
– По крайней мере не таким привлекательным. Дорогая, твой рассказ был очень несправедлив. Лично я описала бы его двумя словами: божественный мужчина.
Кэтрин почувствовала ревность.
– Но я же не говорила, что он безобразный.
– Конечно, нет. Но ты даже не намекнула, что он такой, – вздохнула она, – обворожительный. Ты заметила прелестные ямочки, когда он улыбается?
«Господи, конечно, заметила. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы не глазеть на них».
– Вообще-то не заметила, но сейчас, когда ты сказала, вспомнил.
– Похоже, он подружился со Спенсером.
– Так и есть. Сейчас они вместе трудятся над каким-то сюрпризом для меня.
– Правда? И каким же сюрпризом?
– Если бы я знала, это не был бы сюрприз, – с улыбкой проговорила Кэтрин, повторяя слова, сказанные Стэнтоном. – Когда мистер Стэнтон позвал Спенсера с собой в деревню, я была уверена, что выйдет неловкость, и очень поразилась, когда сын согласился. Я уже несколько лет не приглашаю его с собой, зная, что он не любит покидать поместье. – На ее лице возникла недоуменная улыбка. – Мистер Стэнтон за сутки добился того, чего я не могла добиться в течение нескольких лет.
– Очевидно, причина необычного поведения Спенсера кроется в самом мистере Стэнтоне. Присутствие твоего гостя явно оказывает на мальчика положительное влияние.
– Так и есть.
К несчастью, он оказывает влияние не только на Спенсера.
– Он тебя любит, – сказала Женевьева.
Кэтрин показалось, что у нее все внутри оборвалось.
– Конечно, любит. Он же мой сын.
Взгляд Женевьевы был таким проницательным, что Кэтрин захотелось куда-нибудь спрятаться.
– Я говорю не про твоего сына.
Кэтрин изобразила на лице искреннее удивление.
– О, то, что ты называешь любовью, которую мистер Стэнтон якобы ко мне испытывает, на самом деле простая вежливость.
– Ты ошибаешься, Кэтрин. Ты что, ничего не понимаешь? Неужели ты не замечаешь, как он на тебя смотрит?
Поверь мне на слово: здесь и в помине нет никакой вежливости.
У Кэтрин запылали щеки.
– Боюсь, дорогая, тебе нужны очки.
– Абсолютно уверена, что нет. Разве он не говорил тебе о своих чувствах?
– Представь себе, говорил. Говорил, что я несносная, самоуверенная. – «И красивая».
Женевьева рассмеялась.
– О да. Вне всякого сомнения, он попался. Дорогая, он может считать тебя самоуверенной, ведь ты такая и есть. Может даже думать, что ты бываешь несносной – каждый из нас хоть раз бывает несносным, – но он все равно тебя желает!
Кэтрин даже фыркнула. Изо всех сил она старалась унять внезапно заколотившееся сердце. Господи, неужели Женевьева права?! А если так, то почему мысль о мистере Стэнтоне, испытывающем к ней желание, не возмущает, а волнует ее?
– Кэтрин! Можешь фыркать сколько угодно, но, как ты знаешь, в таких делах я женщина опытная.