– Особенно когда речь идет об особе, больше напоминающей мужчину, чем женщину.
Блу едва не задохнулась от гнева. С трудом овладев собой, она заявила:
– Так я обычно одеваюсь.
– В этом трудно усомниться, – с усмешкой заметил Герцог.
– Черт побери, что это значит?! – закричала Блу. Издевательский тон Томаса привел ее в бешенство.
Герцог пристально посмотрел ей в глаза.
– Вы хотите услышать правду?
– Да.
– Это значит, что ваши отвратительные лохмотья воняют. Да-да, от вас воняет.
Блу в изумлении раскрыла рот. Наконец пробормотала:
– От меня?..
– Да, от вас.
– Но это же наглая, бесстыдная ложь! Это неправда!
– К сожалению, правда.
Блу ужасно хотелось запустить в Герцога тарелкой, но она сдержалась.
– Раз уж вы такой умник, сэр, то ответьте на вопрос. Если от меня так мерзко пахнет, то почему же я не чувствую собственной вони, но чувствую, как воняет от других?
Томас пожал плечами:
– Понятия не имею.
Его полнейшая невозмутимость привела Блу в ярость. Пристально глядя в лицо обидчику, девушка подняла вверх руку и понюхала у себя под мышкой. Увы, Герцог оказался прав.
– Бьюсь об заклад, что от вас пахнет не лучше, – заявила она с вызовом.
– Принимаю пари.
– Каковы ваши условия, сэр?
– Ставлю серебряную тарелку против хорошего мытья для вас.
– Согласна, – кивнула Блу; она была почти уверена, что выиграет пари.
Весело рассмеявшись, Герцог встал, снял бархатный камзол и поднял руку. Блу заглянула в его серые глаза и, заметив в них насмешку, закусила губу от обиды. С уверенностью победительницы она подошла к нему и уткнулась носом ему под мышку. От Герцога исходил запах рисового крахмала, придававшего жесткость его полотняной рубашке. И еще Блу уловила аромат душистого мыла, но не более того. Девушка нахмурила брови и медленно попятилась.
– Надеюсь, вы не станете отрицать, что проиграли. – Герцог подошел к кровати, достал из-под нее небольшой мешочек и вынул оттуда кусок мыла. – А теперь идите, – напутствовал он Блу, вкладывая мыло в ее ладонь.
– Проклятие! – воскликнула Блу. Это мыло показалось ей очень подозрительным. Действительно, как Герцог мог заранее узнать, что она бросит ему вызов и проиграет? Неужели она позволила обвести себя вокруг пальца?
– Не забудьте про голову. – Томас подтолкнул девушку к порогу. – От ваших волос исходит тошнотворный запах чего-то прогорклого. – Он снова рассмеялся, сверкнув ослепительными зубами.
– Дьявольщина… – пробормотала Блу себе под нос.
– Если хватит мыла, вымойте заодно и лицо. – Широко улыбаясь, Томас вытолкнул девушку за порог и задернул занавеску.
– Ждите меня здесь, черт бы вас подрал! – Блу была вне себя от ярости.
– Я и не подумаю уйти, пока не увижу, что же скрывается за всей этой грязью и копотью.
Блу уставилась на занавеску и громко выругалась. Час назад она была абсолютно уверена, что к этому времени все уже будет кончено и она наконец-то станет настоящей, полноценной женщиной. Черт бы побрал этого Герцога! Неужели для того, чтобы расстаться с невинностью, надо непременно вымыться?
Крепко зажав в руке кусок мыла и стиснув зубы, Блу решительно зашагала в сторону пакгаузов. За ними протекал ручей, и там же был небольшой пруд из пресной воды. Спотыкаясь в темноте и постоянно ругаясь, девушка пробралась сквозь густые заросли кустарника и спустилась к пруду. Там она уселась в изнеможении на огромный камень у самой воды.
– Черт, черт, черт!..
Тяжко вздохнув, Блу принялась стаскивать сапоги. С трудом справившись с одним, она отшвырнула его подальше и перевела дыхание. Господь всемогущий, может, Герцог в чем-то и прав. Блу невольно поморщилась и помахала ладонью у себя перед носом, чтобы отогнать неприятный запах. Затем взялась за другой сапог.