— Сыграй для меня.
— Только обещай, что не станешь насмехаться над моими усилиями.
— О, Лианна! Ты прекрасно знаешь, что я не буду этого делать.
— Да, Ранд, конечно, знаю.
Арфа оказалась довольно тяжелой, сделанной специально для мужских рук. Лианна робко коснулась струн. Словно помня чарующее исполнение Ранда, арфа отозвалась нежным чистым звучанием.
— Не нужно стесняться музыки, — подбодрил Ранд.
Лианна стала более уверенно перебирать струны, выбрав одну старинную мелодию. Звучание арфы все больше нравилось ей. Наконец она робко запела:
Трава на лугу так мягка и свежа.
Любимый мой там ожидает меня.
Ах, Пресвятая Дева Мария,
Он все же дождался меня…
Лианна с унылым видом оборвала свое пение.
— Вот видишь, — пожаловалась она, не поднимая глаз. — Мой голос выдохся словно вчерашний эль.
— У тебя превосходный голос, — не согласился Ранд. — Его чарующие звуки я слышу в твоем смехе, в твоем страстном шепоте, когда мы сливаемся воедино, словно муж и жена, — он взял Лианну за подбородок и поймал ее взгляд. — Ты понимаешь меня? Песня должна идти из сердца. Попробуй передать ею свои чувства.
Лианна запела опять. Сначала голос девушки дрожал, прерывался, но вот она встретилась взглядом с Рандом. Любовь, которую Лианна прочитала в глубине его изумрудных глаз, в благородных чертах загорелого лица, придала ей силы. Волнение сердца передалось ее голосу, который зазвучал неожиданно сильно и страстно.
И все поцелуи слились в один
На постели из трав и цветов,
Но кроме нас никто не узнает о том.
Кроме нас и одной маленькой птички,
Тан-да-ра-дай, которая все увидит.
Слова песни были пронизаны радостью оттого, что Ранд любит ее, и печалью, потому что Лианна не могла ответить ему взаимностью. Это придавало пению поистине божественное звучание.
Когда замерли последние звуки, Лианна задумчиво посмотрела вдаль, словно желая увидеть в воздухе танцующую мелодию; слезы счастья застилали ее глаза.
— Теперь я умею петь.
Ранд взял арфу из рук девушки и отложил в сторону.
— Да, — восхищенно сказал он.
— Спасибо, Ранд. Это ты научил меня.
Ранд наклонился и поцелуями осушил слезы на лице Лианны.
— Нет, это не я научил тебя. Музыка шла из твоей души.
— Но ты помог мне раскрыть ее. Ты…
Лианна замолчала, судорожно сжимая в кулаке тунику на его груди. «Нет, — сказала она себе с бесконечной грустью. — Я не должна, не могу любить Ранда. Зачем подвергать себя мукам любви к человеку, который никогда не станет частью моей жизни».
Единственную надежду, которую Лианна могла себе позволить, — это надежда на то, что он подарит ей ребенка, его ребенка. Для него она будет жить, малыш заполнит ее долгие одинокие дни и унаследует ее владения.
Решительно отогнав сентиментальные мысли, Лианна поднялась.
— Ты, конечно, можешь не верить в то, что научил меня петь, — как можно беззаботнее сказала она. — Но это так. Теперь настала моя очередь заняться твоим обучением.
Не понимая, о чем идет речь, Ранд с ошеломленным видом прислонился спиной к вековому дубу.
— Прямо сейчас?
— Да, — с серьезным выражением лица Лианна достала из кармана своего передника грязный холщовый мешочек. — Порох.
Ранд помрачнел.
— Лианна, ты же знаешь, что мне не нравятся твои опасные опыты с оружием. Тебя ведь может покалечить, ослепить, в конце концов.
— А если ты не научишься этому, то однажды пушечное ядро разорвет твою грудь! — запальчиво возразила Лианна.
— Ну почему ты такая упрямая, когда дело касается этого совсем не женского занятия?!
— Для меня это очень важно. Так же важно, как для тебя твои рыцарские странствия. У тебя есть в жизни увлечение, которому ты предан всей душой.