Ранд осторожно прикоснулся губами к виску девушки, с наслаждением вдыхая ее легкий аромат. Сохранятся ли между ними такие же доверчивые отношения, когда она узнает его настоящее имя и поймет, зачем он здесь?
— Я буду твоим другом, милая девушка.
Лианна высвободилась из объятий Ранда и, показав на арфу, попросила:
— Спой мне.
Он улыбнулся.
— А я только приготовился ломать для тебя копья!
Ранд подвел Лианну к кресту и, усадив на траву, взял арфу. Девушка, словно завороженпая, смотрела, как осторожно держат его сильные крепкие руки отполированную изогнутую рамку из ясеневого дерева, а длинные пальцы нежно поглаживают туго натянутые струны.
Чудесные звуки арфы сливались с дуновением весеннего ветерка, создавая у Лианны ощущение странной близости с Рандом, казалось, что он нашептывает ей нежные слова. Подтянув колени к груди и обхватив их руками, она замерла, боясь пошевелиться.
Ранд пел старинную балладу трубадуров о неразделенной любви. Его исполнение было свежим и оригинальным. Лианна впервые слышала такой голос — вибрирующий, чистый как дождь и сильный как ветер, поющий среди скал.
Каждое слово произносилось подобно молитве, а переливы его голоса отдавались в сердце девушки, действуя на него как бальзам. Лианна словно покачивалась на волнах этой плавной певучей мелодии, витая где-то в облаках своих грез, и вернулась на землю только с последними звуками арфы.
Ветер остудил ее щеки, и она поняла, что опять плачет, но это были слезы облегчения, освобождения от боли, как будто Ранд своим пением выдернул острый шип из груди Лианны.
Она судорожно сглотнула и внезапно охрипшим голосом произнесла:
— Как тебе удается так петь?
— Как — так? — удивился он.
Лианна медлила с ответом, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы описать все очарование его исполнения.
— Словно… словно на твою душу оказал воздействие сам Бог!
Ранд негромко рассмеялся, явно польщенный этим.
— Не Бог, а ты.
По теле девушки пробежала сладкая дрожь. Она вспомнила слова, сказанные Рандом в прошлый раз: «Мне кажется, что я люблю тебя…» Лианна думала об этом все время, постоянно спрашивая себя: насколько он искренен и достойна ли она его любви.
Еще ни один мужчина не говорил ей таких слов, ни один мужчина не испытывал к ней подобных чувств. Действительно ли, Ранд любил ее, или это было только минутное увлечение?
Лианна боялась прямо спросить его об этом, но то, что она читала в его прекрасных изумрудных глазах, словами любви отзывалось в ее сердце.
Ранд отложил арфу и подошел к лошади Лианны.
— Я догадываюсь, — сказал он, поглаживая атласную шею кобылы, — что ты выкрала лошадь и убежала.
— Ошибаешься, — поспешила заверить его девушка. — У меня достаточно привилегий в замке. Кроме того, мне позволены кое-какие вольности.
Она торопливо вскочила на ноги и подошла к Ранду. Господи, какие чистые и проницательные у него глаза. Догадывается ли он, что Лианна лжет? Девушка и сама чувствовала себя виноватой, обманывая его, но оправдывала это тем, что странствующий рыцарь никогда бы не стал другом мадемуазель де Буа-Лонг; никто никогда не стал бы ее другом…
Ранд потрепал лошадь по холке, затем поднял переднюю ногу и осмотрел железную подкову.
— Лошадь хорошо ухожена, — с удовлетворением заметил он.
— Разумеется, — передернула плечами Лианна, но поймав любопытный взгляд Ранда, тут же добавила: — Главный конюх — очень требовательный.
«Только потому, — подумала она, — что знает, что я отправлю его работать на ржаное поле, если он будет плохо справляться со своими обязанностями».
Девушка улыбнулась и протянула Ранду руку.
— Пойдем, погуляем!
Довольный тем, что у Лианны поднялось настроение, Ранд с готовностью последовал за ней.