Что бы там ни было, ты спас меня, и я этого не забыла. И потому спасла тебя. Теперь мы в расчете.
И тут Арион Морган негромко рассмеялся. От неожиданности Лорен опешила, хотя и постаралась это скрыть.
— Ты так думаешь? — весело спросил он. — Ты и вправду так думаешь?
О, как же легко ему удается взбесить ее — одним лишь насмешливым тоном, одной лишь небрежной, неотразимой улыбкой! Лорен стиснула зубы и с вызовом улыбнулась в ответ. Ни за что на свете этот наглец не узнает, что довел ее до исступления!
Медленно, очень медленно лицо Ариона Моргана изменилось. Исчезло куда-то чеканное, жесткое высокомерие, едкая насмешка сменилась теплой, едва заметной улыбкой. Как зачарованная смотрела Лорен на это преображение, гадая втайне — к чему бы это?
Какие у него зеленые глаза! А ресницы — густые, длинные, черные… В памяти Лорен живо возник образ мальчика — того, что в убийственном холоде зловещей темницы взял ее за руку и сказал, что спасет ее. Как торопливо и жарко забилось тогда ее сердце.
Видение прошлого смешалось с настоящим, и словно горячая волна омыла Лорен, сметая прочь незримые оковы, которых она прежде и не замечала. Словно в зимнюю холодную ночь ее вдруг согрело тепло чужого костра, и причиной всему был этот англичанин, ее заклятый враг.
У Лорен закружилась голова, во рту вдруг пересохло. С немалым трудом, но все же она отвела взгляд. Ей нельзя здесь оставаться. Нужно уйти, прежде чем этот человек заметит ее слабость, поймет, что она поддалась его проклятым чарам.
Лорен медленно пошла к двери, борясь с желанием стиснуть кулаки. На пороге она остановилась и, не оборачиваясь, сказала:
— Я спасла тебе жизнь, Морган, тебе и твоим людям. Это так, но больше этому не бывать. В следующий раз я первой возрадуюсь, когда тебя убьют.
С этими словами она вышла из комнаты и заперла за собой дверь.
На следующий день Лорен не пошла к раненому.
Сама себе она объясняла это тем, что у нее много других дел. Надо поговорить со своими сородичами, навестить раненных в недавнем бою, проверить дозоры, припасы, работу на полях и рыболовные сети. Словом, дел невпроворот.
Лорен велела передать англичанам, что их господин скоро будет в состоянии отправиться в путь. Она знала, что люди Моргана уже вне себя от беспокойства, и хотя Лорен грозилась оставить Ариона заложником в замке Кейр, в глубине души она хорошо понимала, что перед лицом нового врага затевать склоку со старым было бы верхом безумства. Клан Макрай и так уже держался из последних сил — кто-кто, а Лорен это хорошо знала.
Каждый день, с тех пор как погиб отец, она просила у господа сил действовать так, как действовал бы на ее месте этот великий воин и предводитель. После смерти мамы отец сам растил ее, сам наставлял и обучал с такой горделивой уверенностью, словно воспитывал сына, а не дочь. Не родись Лорен женщиной, сейчас во главе клана по праву стояла бы она, а не ее двоюродный брат. Этому, конечно, не бывать, и все же как-то само собой вышло, что после гибели отца Лорен приняла на себя все его обязанности.
И в тревожной неразберихе последних дней все ее сородичи смирились с этим. Почти все. В их глазах Лорен была наследницей покойного лэрда, тем более что она говорила его словами и поступала сообразно его мыслям. Она многому научилась, наблюдая за отцом, а то, чего не знала, умела предугадать.
Новый лэрд сейчас находился между жизнью и смертью. Лучшие целители клана пользовали его всеми мыслимыми снадобьями, однако все понимали, что их старания могут пропасть втуне. Квинн потерял много крови и до сих пор не пришел в себя после удара по голове.
При таких обстоятельствах Лорен, не задумываясь, приняла на себя обязанности лэрда.