Отвернувшись от него, она отошла к окну и плавным округлым жестом обвела раскинувшийся перед нею пейзаж.
— Все, что ты видишь из этого окна, принадлежит моему клану. Все — холмы и берег, леса и дальние горы. — Лорен оглянулась, бросила на него спокойный, полный достоинства взгляд. — Ты недавно на Шоте. Ты рос на материке, под опекой своего дяди, так что вряд ли тебе известна вся правда о нашем острове. Оглянись вокруг, Морган. Посмотри, как прочен и крепок мой дом. Посмотри на каменные стены Кейра — они неприступны. Этот замок выстроили мои сородичи, мои предки, мой клан. Даже по эдикту твоего короля нам принадлежит большая часть острова. Твой дом на Шоте ненадежен и слаб, он даже еще не достроен. И так будет всегда.
Ее бархатистый голос был все так же мягок и женственен, но Ариона это не обмануло. Он видел, как эта женщина сражалась с врагом, который был вдвое больше ее, сражалась — и одержала победу. Арион видел, как она убила человека, и знал: если вдруг понадобится, Лорен Макрай сделает это снова и снова.
— Смотри же и убеждайся, что я права, — вновь услышал он голос своего прекрасного врага. — Собственные глаза тебе не солгут. Ваша крепость на другой стороне острова — вот настоящий символ вашей власти на Шоте: слабая, жалкая, ничтожная. А теперь соберись с духом и ответь наконец на мой вопрос: что ты делал на моей земле?
Арион вдруг улыбнулся — просто не сумел сдержаться. Лорен Макрай так явно презирала его всей душой — и при этом оставалась так обворожительна! Даже монах не устоял бы перед медным отливом этих пышных волос, тонким нежным лицом, чарующим чувственным голосом.
Боже милосердный, да он и вправду спятил!
Усилием воли Арион стер с лица улыбку.
— Я считаю, что эта полоска берега находится как раз на границе наших владений, так что вряд ли ты вправе объявлять ее своей. Если уж на то пошло, Макрай, пускай это будет наша земля.
— Ваша?! Ты что, ополоумел? Ты же сам только что сказал, что она находится на границе! Как же ты смеешь тогда утверждать, что это ваша земля?!
— Нет, — прервал ее гневную речь Арион, — я имел в виду другое. Пусть это будет наша земля. Общая.
Наконец-то ему удалось заткнуть ей рот. Лорен широко раскрыла глаза и ошеломленно замолчала. Нежно-розовый румянец на ее лице понемногу сменялся зловещим багрянцем гнева. Наконец она сделала глубокий вдох, явно готовясь высказать ему все, что думает по этому поводу.
— Я ответил на твой вопрос, Макрай, — быстро сказал Арион, чтобы опередить ее гневную вспышку. — Теперь ответь мне — зачем ты спасла мне жизнь?
Лорен в упор смотрела на этого безрассудного чужака, что так нагло восседал на тюфяке — между прочим ее тюфяке и в ее комнате, в ее замке. Она даже не могла подыскать слов, чтобы достойно ответить ему. Нет слов, потому что нет предела ее ярости и возмущению.
Болван? Да, подходящее слово. Только круглый болван способен дразнить врага, оказавшись целиком и полностью в его власти.
Наглец? И это слово тоже подходит ему как нельзя лучше. Как самоуверенно усмехался он, задавая ей вопросы, легкомысленной болтовней заслоняясь от ее праведного гнева!
Хитрец? Да, верно. Как искусно он уворачивался от допроса, как прятал свои хитроумные захватнические замыслы, пытаясь смутить ее дерзким предложением. Ведь это же надо додуматься, чтобы Морганы и клан Макрай совместно владели частицей Шота.
Обманщик! Коварный злодей! Негодяй! Ненавистный, презираемый и… такой красивый.
Отрицать очевидное было бы слабостью, а Лорен не желала проявлять слабости ни в чем, что касалось этого человека.
Стало быть, Арион Морган красив. Он сидел перед ней, спокойный, точно озеро в безветренный день, с черными, как вороново крыло, волосами и смеющимися зелеными глазами. «Все такие же, — помимо воли подумала Лорен, — цвета морских глубин».