Джослин понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от неожиданности, и еще пара мгновений — понять, что он сказал. Оглянувшись посмотреть, кто именно пришел за ней следом, она обнаружила четверых охранников, топтавшихся неподалеку. Они даже не пытались остаться незамеченными. Держась на почтительном расстоянии, они всем своим видом показывали, что не намерены оставлять ее наедине с новым проводником.
— Они вас еще плохо знают. Как только познакомятся поближе, станут менее бдительными.
— Вы тоже меня не знаете.
Его тон заставил Джослин вздрогнуть. Ей послышалась в нем скрытая угроза. Скорее всего так оно и есть, и самое разумное, что она может сейчас сделать, — бежать отсюда во весь дух. Она и без того достаточно взвинчена. Но ей не хотелось его бояться. И не хотелось, чтобы он продолжал на нее сердиться. Она никогда не получит от него того, чего желает, если позволит себя запугать.
— Мы могли бы это изменить, — нерешительно произнесла она, отчаянно желая, чтобы он повернулся к ней лицом. — Мне очень хочется познакомиться с вами поближе!
— Зачем?
— Потому что я нахожу вас… интересным…
И волнующим, и неимоверно желанным, и, черт тебя побери, Кольт, обернись и посмотри на меня!
Но он не обернулся. Медленными мягкими движениями он продолжал вытирать лошадь, будто Джослин здесь и не было. Она не привыкла, чтобы ее так демонстративно игнорировали. Такое обращение способно сильно подорвать уверенность женщины в себе, а у Джослин она и так стремилась к нулю.
Некоторое время девушка тихо наблюдала за его рукой, оглаживающей бока лошади, и чуть не впала в транс, представив…
Джослин поспешно отбросила эти мысли, подошла к коню, потрепав его морду, и некоторое время любовалась животным, а не его хозяином. Тот по-прежнему на нее не смотрел.
Джослин попыталась еще раз привлечь его внимание.
— Не могли бы мы хотя бы поговорить?
— Нет.
Почему-то этот спокойный отказ вывел ее из себя. Нет, он положительно невозможен! Совершенно невыносим!
— Послушайте, я понимаю, что вы все еще на меня сердитесь, но…
— Слово «сердитесь» и приблизительно не передает моих чувств, леди.
Выпрямившись, он наконец посмотрел прямо на нее. И Джослин тут же об этом пожалела: эти синие-синие глаза были наполнены такой чувственной силой, что у нее перехватило дыхание. Что это, гнев? Джослин не была в этом уверена.
Кольт тоже. Он старался злиться, но другие вещи мешали ему. Ее запах, голос, воспоминания… Каждый раз, когда он вот так приближался к белой женщине, он почти физически ощущал, как плеть вырывает мясо из его спины. С ней же дело обстояло еще хуже. Понимая, что не может ее получить, он все равно отчаянно желал ее. Этого вообще не должно было случиться. Ничего подобного с ним не происходило более трех лет. Все эти годы женщины вроде нее вызывали у него лишь отвращение и воспоминания о муках, которые ему пришлось перенести из-за одной из них. Он относится к той категории мужчин, которые ошибаются лишь однажды. Так почему же она не вызывает у него отвращения? Почему он так жаждет схватить ее и прижать к груди? И какого черта она не уходит, пока он еще в состоянии сохранять жалкие остатки своего самообладания?
— Так в чем же дело? — намеренно грубо спросил он. — Вам что, еще никто никогда не отказывал?
— Нет… Вовсе нет.
— Тогда почему я, герцогиня?
Презрение, с которым он произнес ее титул, переполнило чашу терпения Джослин. Смущение сменилось у нее яростным негодованием.
— А почему нет? Похоже, вы довольны платой, иначе вас бы тут не было.
Она вела себя глупо и понимала это, но хотела высказать ему еще кое-что, прежде чем он успеет ее опередить.
— Я ведь вас все равно не уволю, знаете ли.