— Шейн! Ты заставил меня выйти за тебя! Ты загнал меня в угол! Ты заставил всех торговцев отказать мне! А теперь пытаешься представить дело так, будто я вешалась тебе на шею и всеми правдами и не правдами тащила в этот брак!
— Ты многого не знаешь, Беатрис. Через год я расскажу тебе все. А сейчас ты будешь играть по моим правилам.
— Это еще почему?!
Беатрис гордо вскинула голову. Ни один человек, даже бабушка, никогда не решались ей приказывать. Она всегда сама решала, что и как будет делать.
— Оставь свою гордость, она будет только мешать тебе. Ты будешь жить так, как я скажу, потому что ты в моих руках, — Я всегда могу уйти и хлопнуть дверью!
— Конечно, можешь. Но не станешь этого делать по двум простым причинам. Во-первых, в моих руках будущее «Счастливого дня» и всех его сотрудников. Ты не сможешь их предать. Во-вторых, ты не сможешь развестись со мной раньше чем через год. Это закон.
— Шейн, ты меня удивляешь. Меня закон не остановит, и та бумажка, которая лежит в моей сумочке, вовсе не помешает мне уйти от тебя.
— Я догадывался, что закон для тебя — ничто. Но «Счастливый день» — все. Это смысл твоей жизни. И ради него ты способна перетерпеть многое. Даже год жизни в аду. И ад я тебе устрою.
— Ты что, садист? — спросила Беатрис, на всякий случай отступая от Шейна на шаг.
— Не стоит меня бояться! — Он рассмеялся и в это мгновение напомнил Беатрис уже не кота, но тигра. — Ты мне просто нужна. И жить с тобой я буду так, как мне нужно. А в том, что я могу быть очень нежен, ты уже убедилась этой ночью.
— Единственное, что в тебе есть примечательного, Шейн, находится в твоих штанах!
Беатрис развернулась и выбежала из кухни.
Аппетит пропал, и день уже не казался ярким и радостным. Она почувствовала, как задыхается в клетке, куда ее так ловко загнал Шейн Пирсон, ее муж.
А я так надеялась, что все будет хорошо! — пытаясь удержать слезы, думала Беатрис, взбегая по лестнице. И вот… Это действительно проклятие! Мужчина, с которым я могла бы быть счастлива, оказался мерзавцем. Да еще и извращенцем, садистом! И теперь я просто боюсь находиться с ним под одной крышей!
Беатрис вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Она прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Беатрис казалось, что за ней гонится чудовище, материализовавшееся из ее кошмаров.
Комната поплыла перед глазами, и приближающийся обморок черным шифоном закрыл свет солнца. Беатрис покачнулась и, хватаясь руками за стену, попыталась добраться до кровати.
— Не пытайся симулировать болезнь, Беатрис! Жаль, что я сразу, еще в офисе, не догадался, что ты просто отличная актриса.
Меня больше твои обмороки не проймут. Теперь ты моя жена. И поздно пытаться что-то изменить.
Через силу Беатрис открыла глаза. Из-за слабости она не могла почти ничего разобрать, все тонуло в сером тумане, и только фигура Шейна, небрежно прислонившегося к дверному косяку, вырисовывалась четким черным контуром в тусклом мареве.
— Шейн, выйди, и так плохо! — попросила Беатрис, пытаясь восстановить дыхание.
— Нет уж, вставай, дорогая. Нам нужно ехать за твоими вещами. Если у тебя есть что забирать. Еще не помешало бы проехаться по магазинам и купить тебе все необходимое. Завтра мы идем к моей матери, и ты должна выглядеть идеально. Мне не хотелось бы раздражать мать.
— Я не могу никуда идти. Мне плохо-о-о… — простонала она.
— Вставай, Беатрис! Ты же всегда считала себя сильной? Вот и докажи мне это.
— Шейн, пошел ты к черту! — грубо ответила Беатрис.
Единственное, чего ей сейчас хотелось, — забраться под одеяло и попытаться уснуть, чтобы хотя бы во сне избавиться от мыслей, которые каменными жерновами ворочались в ее голове, причиняя боль.
— Ты разочаровываешь меня, Беатрис. Ты оказалась слабее, чем я думал, — презрительно бросил он и вышел, с силой хлопнув дверью.
Пошел к черту! — уже про себя крикнула ему вдогонку Беатрис. Какая мне разница, что думает Шейн Пирсон обо мне? Я сломалась?
Пусть так, но тогда он должен отпустить меня.