— А теперь идите и будьте счастливы! — крикнула она так, будто посылала их куда подальше. А сама развернулась и побежала наверх. Не хотела она видеть, как Гуля потащит Вадима за руку из общежития. Настя ворвалась в комнату и огляделась. Все ее существо требовало действия. Она снова выдернула ящик из тумбочки и достала оттуда фантики От шоколадок. Она зачем-то хранила их все. Все, что связывало ее с Вадимом, она хранила словно нарочно для этого дня. Фантики полетели на пол, и она стала рвать их в клочки. Фольга хрустела, а Настя слышала свое рычание — она старалась сдержать слезы. Девчонки вбежали в комнату и кинулись к ней. Но она закричала на них и, подстегнутая чужим сочувствием, вскочила и полезла за книжками, вспомнила о спрятанных в них цветах. Девчонки не поняли ее намерений и испугались. Они попытались стащить ее со стула. Она уже успела вытащить одну из книг, остальные посыпались на головы спасительниц. Девчонки отпрыгнули, а Настя стала вытрясать спрятанные меж страниц цветы.
— Настя, успокойся, — увещевали девочки. Но эмоции, так успешно сдерживаемые там, в фойе, пеной поднялись сейчас. Она плакала, не замечая слез, кричала и топтала ногами рассыпающиеся в прах цветы. Она всех отталкивала и добилась своего — они выбежали прочь, оставив Настю наедине со своим горем. Она услышала, как в коридоре кто-то объясняет:
— Да это театралы репетируют.
«Вот Регина полюбовалась бы…» — пронеслось в голове у Насти, но через секунду и эта случайная мысль унеслась восвояси, уступив место безудержной ярости. Настя растоптала цветы, но этого показалось мало. В вазе на столе еще стояли розы — последние цветы, подаренные Вадимом. Они, конечно, уже давно повесили головы, но их никто не выбросил, и теперь Настя несказанно обрадовалась этому обстоятельству. Если можно назвать радостью то болезненное чувство, с которым она бросилась к виновато поникшим цветам. Она схватила вазу. Сначала подбежала к двери, но мысль предстать в своем горе перед соседями остановила ее. Она развернулась и уперлась взглядом в окно. Да, именно так. Она кинет эти цветы им вслед. Туда, куда увела эта дура ее Вадима. Ее первую настоящую любовь! Настя вскочила на подоконник. Шпингалет не поддавался, но она упорно крутила его, пока не справилась. Дернула фрамугу на себя. Ворвавшийся ветер распахнул дверь. Девчонки в коридоре, увидев Настю на окне, дружно завизжали, Визг подруг оглушил ее. Она пошатнулась. Ваза выскользнула из рук. Последнее, что увидела Настя, что отметил ее мозг в тот злосчастный день, — фотография Вадима над кроватью. Она забыла ее снять.
Глава 14
Илья заметил: после пяти в доме Каштановых наступает неестественная тишина. Заметил он это не сегодня. Но почему-то именно сегодня эта тишина особенно угнетала его. Он прекрасно знал, где сейчас находятся обитатели дома. Каждый из них. Элла Юрьевна увела Сашу в бассейн. Горничная и охранник ужинают на кухне. А сам Каштанов, конечно же, устроился с газетой в кресле-качалке на галерее.
И все-таки Илью не покидало странное чувство, будто кто-то наблюдает за ним. Фиксирует каждое его движение. Художник оторвался от работы и подошел к окну. Заглянул за занавеску. Может, у них тут скрытая камера прячется? У него уже возникали такие подозрения, и он искал им подтверждения, но так ничего и не нашел. Илья снова взялся за работу, стараясь сосредоточиться на результате. Деньги. Сколько раз он мечтал о том, как у него будет достаточно средств, чтобы снять мансарду в элитном комплексе.
Это самая вожделенная мечта — мансарда с высокими потолками, со стеклами вместо стен. В такой мастерской Илье доводилось бывать не однажды, и всякий раз он, от природы независтливый, страдал самой что ни на есть черной завистью. Иметь такую мастерскую! И еще: повезти Сашу в Питер. Она нигде не была. Он поведет ее в Русский музей, в Эрмитаж… А осенние парки? А мосты? Он покажет ей все, что сам так любит…
Вдруг Илья почувствовал озноб. Кожа спины будто приняла на себя чье-то ледяное прикосновение. Он с суеверным страхом оглянулся. У стены стоял законченный портрет. Мальчик смотрел прямо на художника. Илье показалось, что взгляд ребенка имеет сейчас совершенно незнакомое выражение. Когда художник писал этот портрет, он думал только о внешнем сходстве. Не собирался он придавать картине такое странное свойство. Илья отошел к дивану — мальчик смотрел на него. Отошел к окну — та же история. Причем Илья готов был поклясться, что глаза ребенка выражают какую-то просьбу. Кто повернул портрет? Он точно помнит, что, закончив с портретом, поставил его лицом к стене. Вероятно, кто-то из Каштановых ходит сюда в отсутствие художника и любуется сыном. Пусть так. Но что за странный эффект? Когда работал, Илья его не замечал. Илья подошел и перевернул другой портрет. На нем он изобразил Артема Каштанова подростком. Как и просил банкир. Это было не очень-то приятно, но постепенно Илья втянулся, стал фантазировать и даже увлекся. Подросток получился весьма жизнерадостным, даже с некоторой нахалинкой в глазах.