— Спасибо, — произнесла она, ожидая, что сиделка повернется и уйдет, но та не ушла, и Джульет бросила письмо в сумку, легкомысленно бросила «пока» и вышла в передний двор, где уже стояла темно-синяя спортивная машина, к капоту которой прислонился герцог, курящий сигару. Глаза у сестры Мадисон злобно блеснули, и Джульет, приблизившись к машине, тяжело вздохнула.
Герцог нахмурился:
— Что-то случилось?
— Сестра Мадисон не замедлит сообщить Терезе, что мы едем вместе, — раздраженно ответила она.
Герцог усмехнулся и открыл ей дверь машины:
— А вы возражаете?
Джульет укоризненно взглянула на него:
— Конечно. Тереза начинает в меня верить. Я не хочу, чтобы ее вера пошатнулась.
Герцог пожал плечами, садясь рядом с ней:
— Ну, волноваться уже слишком поздно. — Он включил зажигание, завел мотор, и они быстро поехали. — А что, вы полагаете, она скажет Терезе?
— Только правду. И конечно, что-нибудь прибавит.
— Что, например?
— Ну например, что мы, может быть… — Она осеклась.
— Что мы, может быть, что? Что между нами что-то происходит? — В голосе герцога зазвучали насмешливые нотки.
— Что-то вроде этого.
— И это вас волнует? Джульет вздохнула:
— Вы же прекрасно знаете, что Тереза ревнует всех, кто смотрит на вас!
Он нахмурился:
— Вы преувеличиваете!
— Ничуть! Вот почему они с сеньорой Винсей-ро никогда не смогут стать друзьями.
— Почему сеньора Винсейро? Потому что она моя кузина? Потому что она красива?
— Вы нарочно прикидываетесь, что не понимаете, — сказала Джульет, на мгновение забыв, с кем разговаривает.
Герцог поднял темные брови:
— Правда?
— Да, правда. Ах, сеньор, вы же знаете, что я права.
— Я знаю. Мне надоело, что вы называете меня сеньором, — пробормотал он, мельком взглянув на нее.
Джульет покраснела:
— А вы бы хотели, чтобы я называла вас ваша светлость?
— Нет. — В его голосе появилась какая-то натянутость. — Я бы хотел, чтобы вы называли меня Фелипе!
Внутри у Джульет все сжалось. Но она сочла нужным воздержаться от ответа.
Залив Логанса выглядел еще красивее, чем раньше. Она решила, что это оттого, что они здесь одни. Герцог был потрясающим спутником.
Они вынесли на пляж коврики, надувные матрацы и корзину, и Джульет принялась все обустраивать. Герцог поставил машину возле мыса, там, где располагался сарай для лодок, на расстоянии брошенного камня от того места, где они устроили пикник.
— Скажите, — обратилась к нему Джульет, изумленно наблюдая, как он расстегивает рубашку, — разве условности, принятые среди ваших соотечественников, на меня не распространяются?
Он нахмурился, лениво снимая рубашку и брюки:
— В каком смысле… э… как вас зовут?
— Розмари, но называйте меня Джульет. Мне так больше нравится.
— Мне тоже. Так что там насчет условностей?
— Просто я всегда полагала, что португальская девушка из хорошей семьи никогда не станет проводить время с мужчиной, если они не женаты или по меньшей мере помолвлены.
Он снял рубашку.
— Да, это так.
Джульет выглядела раздраженной.
— Так что же мы тут делаем?
— Вы не португалка, сеньорита. Вы англичанка.
— И это дает вам право проводить время наедине со мной?
— Вы приняли мое приглашение… э… Джульет, не так ли?
Джульет опустила плечи, вороша песок босыми ногами.
— Полагаю… да. — Она беспокойно пошевелилась. — Но мне не нравится, что со мной обращаются, как с… крестьянкой!
Герцог помотал головой, прошел к сараю для лодок и через несколько мгновений вернулся с черным резиновым костюмом. Он снял брюки, к немалому облегчению и изумлению Джульет оставшись в плавках, и надел костюм.
Через несколько минут он был готов и сказал:
— Не уходите. Я сейчас, — и вошел в воду, исчезнув в глубинах на несколько минут.
Джульет снова вздохнула, села на песок, вытянула колени и, обхватив их руками, приготовилась ждать.