Я сейчас же отдам слугам распоряжение впредь не пускать его. Если этому мерзавцу вздумается снова приехать сюда, ему будут отвечать, что дома никого нет.
— Благодарю… вас, — прошептала Ула.
Через какое-то время, словно обдумав случившееся заново, она сказала:
— С моей стороны… было очень глупо… так… перепугаться, но я не знала… что на свете… есть такие люди.
— К несчастью, они встречаются достаточно часто, — холодно заметил маркиз, — и вам надлежит научиться стоять за себя.
— Я… я постараюсь, — робко откликнулась Ула. — Но меня не покидает мысль… что я могла встретить не вас… а кого-то, похожего на него… когда убежала из дома дяди.
— Принц Хасин, несмотря на его царственное положение, не относится к тем людям, перед которыми распахиваются двери любого приличного дома, — сказал маркиз. — Мне знакома его репутация, и я лишь могу повторить еще раз, что допустил ошибку, позволив ему прийти на бал.
— Бал был просто восхитительный, — тихим голосом произнесла Ула.
— Вам он понравился?
— Даже не могу передать словами. Он навсегда останется у меня в памяти.
— Надеюсь, вашим дяде и кузине был преподан урок, который они никогда не забудут.
В голосе маркиза прозвучало нечто такое, что заставило Улу непроизвольно воскликнуть:
— Нет… пожалуйста… не говорите так!
— Почему? — спросил маркиз.
— Потому что… это вам не к лицу. Он пораженно уставился на девушку, и она стала объяснять:
— Возможно, вы сочтете мои слова… самонадеянными и даже дерзкими… но вы такой хороший… такой добрый и прекрасный… и вам не к лицу… мелочная мстительность… Она недостойна вас.
Ула говорила неуверенно, запинаясь.
Затем она быстро добавила:
— Я… я плохо выразила свою мысль… но я считаю… это правда.
Маркиз долго смотрел ей в лицо, затем подошел к окну и уставился в сад.
Там садовники и слуги снимали с деревьев оставшиеся после вчерашнего бала бумажные фонарики и убирали расставленные вдоль дорожек светильники.
Маркиз не видел их. Его взор был обращен в прошлое, когда, как он прекрасно это сознавал, был совершенно другим человеком, чем теперь.
Он был молодым идеалистом и верил, как учила его мать, что человек, занимающий высокое положение в обществе, должен быть примером чести и благородства для всех, кто стоит ниже его.
Маркиз стоял и думал, потерял ли он этот идеал, и вдруг у него за спиной прозвучал робкий голос:
— В-вы… не сердитесь на… меня?
Он обернулся.
Ула жалобно смотрела на него, и маркиз понял, что она испугалась своих неосторожных слов.
— Нет, не сержусь, — тихо ответил он. — И у меня возникло неприятное чувство, что вы правы.
Глава 5
Ула проснулась, переполненная счастьем.
Она легла спать после ужина в обществе герцогини и маркиза, за которым они много смеялись, вспоминая вчерашний бал.
На нем было множество забавных происшествий.
Один из гостей подставил под струю фонтана, из которого лились благовония, свой бокал, заявив:
— Уверен, это вино окажется восхитительным!
Сделав большой глоток, он поперхнулся и закашлял, отплевываясь духами!
Много веселья было в саду, когда гости, пытаясь поймать выпущенные с крыши дома воздушные шары, попадали на клумбы. Не обошлось и без происшествий. У одной дамы от огня волшебного фонаря загорелось платье. Платье было быстро затушено, огонь успел лишь опалить кружевной подол, но дама кричала так, словно ее жгли на костре инквизиции.
Старую герцогиню и Улу также весьма позабавило чтение благодарственных посланий, полученных маркизом. Герцогиня заметила, что большинство ее знакомых, имеющих молодых дочерей, пытались выразить свое восхищение великолепием бала, но это удавалось им с трудом. После появления новой звезды на светском небосклоне шансы их дочерей еще снизились.