Галина обвела комнату испуганным взглядом, потом подошла к Пегги и заговорила:
– Извините меня, Пегги. Я правда очень раскаиваюсь. Не хотела сказать ничего плохого, просто так неловко вышло… Ох, как нехорошо… – Она беспомощно оглянулась. – Ула, объясни ей, пожалуйста, что это я в шутку…
– Все в порядке, дорогая. – Пегги ласково погладила Галину по руке. – Я понимаю, вы пошутили. Кажется, у вас в Англии это называют иронией? Дело в том, что калифорнийцы не всегда ее понимают. Уверяю вас, я нисколько не обиделась.
Галина смотрела на нее. Ей хотелось разреветься от стыда за собственную глупость, бесчувственность, из-за которой, как подсказывала ей интуиция, новые коллеги станут отныне несколько иначе к ней относиться.
– Позвони Максу, – попросила она Улу. Голос ее дрожал. – Мне нужно с ним поговорить.
Несколько секунд спустя она уже сидела с телефоном в руке на закрытой крышке унитаза, и дверь ванной отделяла ее от всех.
– Макс? – шепотом сказала она в трубку.
– Да, родная, я. Что случилось?
– Ты сейчас где?
– В машине. Еду в “Праймэр”. Что-нибудь стряслось?
– Макс, я только что обидела человека. Я сказала ей чудовищную грубость, и теперь все наверняка возненавидели меня.
– Галина! Возьми себя в руки. Никто тебя не возненавидел, ты, как всегда, преувеличиваешь. Ты перед той женщиной извинилась?
– Да, попросила у нее прощения.
– Так в чем же дело?
– Тебе надо было быть здесь, Макс. Я же говорила, что без тебя не справлюсь.
– Я уверен, справишься, – холодно возразил Макс.
– Я без сил. Необходимо отложить церемонию. До твоего приезда.
– Сейчас ты пойдешь туда, куда скажет Марибет, и будешь выполнять все, что она велит, – отрезал Макс. – Ты меня поняла?
– Да, поняла, Макс. Но я не могу.
– Тогда, Галина, у нас с тобой все кончено. Если ты немедленно не выйдешь к телекамерам, все между нами кончено.
– Нет, Макс!
Он молчал, до Галины доносился шум автомобилей с нью-йоркской улицы.
– Нет, Макс, – повторила она.
– Да, Галина. Не нужно пытаться управлять моей жизнью. А сейчас либо ты выходишь на сцену и блистательно исполняешь свою роль, либо забудь обо мне.
– Хорошо, Макс. Я иду.
Она улыбнулась, отключила связь и вернулась в комнату.
Глава 8
Когда Макс вошел в конференц-зал нью-йоркской штаб-квартиры “Праймэр”, председатель совета директоров компании Ленни Харман отделился от группы молодых менеджеров и шагнул ему навстречу.
Технические работники в эти минуты уже затемняли зал, опуская на огромные окна, выходившие на Гудзон и Хобокен, непрозрачные шторы. Гигантский, размером пятнадцать футов на двенадцать, видеомонитор был уже включен, и на нем была прекрасно видна толпа, собравшаяся в танцевальном зале в Беверли-Хиллз.
– Рад тебя видеть, Макс, – дружелюбно сказал Харман, протягивая Романову руку. – Жаль, что ты не сможешь сегодня остаться на обед. Я бы с удовольствием поболтал с тобой.
В его голосе не слышалось и тени упрека, только сожаление о невозможности пригласить Макса в их любимый ресторан.
– Я вчера вечером прилетел, – как бы оправдываясь, ответил Макс. Глаза его шарили по залу, отыскивая знакомые лица.
– Тебя представить или ты предпочитаешь инкогнито? – спросил Харман, проводив Макса к столику.
– Лучше инкогнито. – Макс чуть иронически улыбнулся.