Денис Захарович Бахвалов. Подходящая фамилия. Очень суть отражает. Год рождения. Ага, на два года старше меня. Надо отдать ему должное, хорошо сохранился. Видно, от вредности. Ну-ка посмотрим, женат или нет. Понятно. Штамп о расторжении брака. Уже пять лет, как разведен. Естественно, кто же такого выдержит.
В графе «дети» пусто. Правда, это ничего не значит. Военнообязанный. Иными словами, в психдиспансере на учете не стоит. Теперь прописку посмотрим. Ага, в нашем доме его квартира. Не снимает. Сорок вторая. Между прочим, тоже однокомнатная. Только не под моей, а напротив. И купил он ее, судя по всему, совсем недавно. Потому что я его раньше и не видела. Вот, значит, кто у нас последние три месяца делал ремонт и пачкал лифт! Ничего удивительного. От таких, как он, вечно одни неприятности.
— Все изучили? — отвлек меня от интересного чтения его голос.
Смутить меня думал. Как же, держи карман шире!
— Нет, еще группу крови не выяснила. — Я опять широко улыбнулась.
— В паспорте нету. Но могу сообщить! Группа крови вторая, резус-фактор положительный.
— Замечательно! — Я улыбнулась еще шире прежнего. Даже рот заболел.
— Никак ребенка от меня решили родить?
Ну просто из хамов хам! Воображает, будто кто-то может хотеть от него что-то родить!
— Зря размечтались, — произнесла я вслух. — У меня совершенно другие планы на будущее., и вы в них не вписываетесь.
— Это радует, — заулыбался он. — Вы обуваться будете?
Он протянул мне громаднейший сапожище, размера эдак пятидесятого. Одна только радость: больная нога прошла в него совершенно спокойно.
— Вот. Правильно я подумал, — удовлетворенно изрек он, — раз мне этот сапог велик, значит, вам в самую пору будет.
Этот человек положительно действовал мне на нервы, как никто иной в этом мире. Даже больше, чем моя старшая сестра, когда мы жили с ней вместе!
— Красавица! — Он смачно причмокнул губами. — Прямо хоть сейчас на подиум. Дольче с Габаной умрут от зависти. Им подобная креативность не снилась.
— На себя посмотрите, — огрызнулась я и с удовольствием заметила, как он принялся нервно себя оглядывать.
Проверял, видно, не испачкался ли, пока волок меня на себе, а перед этим со шкафом возился.
Только я доковыляла до двери, как прорезался телефон. Наверняка Максим! Наконец-то!
— Бахвалов, подойдите! — сказала я. — Мне не добежать.
И что же сделал этот идиот? Вместо того, чтобы, как порядочный человек, взять трубку и передать мне, взял и сам ответил:
— Я слушаю!
И так громко, уверенно, словно у себя дома. А потом еще пожимает плечами:
— Странно. Трубку бросили.
— Кто бросил? — кричу.
— Почем же мне знать, — отвечает, — если бросили.
— Дайте мне сюда телефон.
Стоим, ждем. Пять минут простояли. Никто больше не позвонил. А мне тяжело. Бахвалов тоже заскучал.
— Долго мы, — говорит, — тут еще будем? Или у вас нога больше не болит?
— Болит, — огрызаюсь, — просто звонок жду очень важный!
— Предупреждаю, вы как хотите, а я больше стоять здесь не намерен.
Он был не намерен, а я не могла. Нога болела все сильнее и сильнее. Бахвалов загрузил меня в машину, и мы поехали.
III
Ехать действительно оказалось недалеко, и весь этот короткий путь мы проделали в гробовом молчании. Бахвалов — за рулем, а я на заднем сиденье — полулежа и корчась от каждого толчка.
Однако судьбе, по-видимому, оказалось мало всего лишь столкнуть меня с этим несимпатичным типом. Испытания ждали меня и в травмпункте.
Во-первых, к дверям вела крутая лесенка с обломанными и обледенелыми ступеньками. Видимо, для того, чтобы никогда не испытывать недостатка в клиентах. По принципу: на месте калечим и тут же лечим.
С помощью Бахвалова эту преграду мы с грехом пополам преодолели.