— Какая же вы догадливая! — Он скорчил шутовскую рожу.
Люська, подняв голову над столом, вдруг на него зарычала.
— Видите, она на моей стороне, — сказал он.
— Ничего подобного, — заспорила я. — Она проявляет женскую солидарность и рычит на вас.
— Думайте что угодно. Я только хочу сказать: у меня были такие плохие оценки по математике, что я потом мехмат закончил.
— Мало ли кто что закончил, — не собиралась сдаваться я. — Считать вы все равно не умеете. А блинчики мы уже съели, и спорить о них дальше бестолку. Если вы еще голодны, тут круассаны еще остались.
— Да нет. Скорее сыт. Если честно, я так плотно завтракать не привык. Просто сегодня завтрак, благодаря вам, поздний получился.
— Я тоже обычно только кофе по утрам пью. Ну иногда еще сок.
— С ума сойти! — Он резко откинулся на спинку стула. — Неужели у нас есть что-то общее?
— Сильно в этом сомневаюсь, — поспешила дистанцироваться от него я.
— А с кофе по утрам что делать?
— Знаете, половина Москвы пьет кофе по утрам. Следуя вашей логике, у вас…
— Не надо воспринимать мои слова так буквально.
— А если не буквально, — подхватила я, — мы с вами совершенно разные люди.
— Знаете, по-моему, вы сейчас от меня немножко устали. Пожалуй, пойду. Люська, домой.
Собачка лениво потянулась, но с дивана не спрыгнула.
— Х-м, — как-то заколебался Бахвалов. — Может, оставить ее пока у вас, чтобы повеселее было?
Люська прижалась ко мне.
— А действительно, устройте девичник. Я только водички ей налью. Что можно взять?
Я указала на нижнюю дверцу шкафа, где у меня хранилось несколько пластиковых контейнеров.
— Выберите сами нужного размера.
Он поставил в угол кухни контейнер с водой.
— Больше Люське до моего прихода ничего не давайте. Кстати, от пережора ее иногда тошнит, а в вашем состоянии лишний разубирать квартиру, наверное, не очень…
Негодяй, ведь наверняка на ходу придумал, чем меня напугать! Тут мне на глаза попались костыли, которые так и стояли с утра в прихожей. И я таким вредненьким тоном спрашиваю:
— Значит, брюхо набили и теперь домой баиньки? А на то, что мне ходить не с чем, вам наплевать. Грош цена вашим обещаниям.
Он хлопнул себя полбу:
— Забыл! Сейчас сделаю. Хотя… Вам охота сразу после еды прыгать? Может, я забегу немного попозже?
— Не выйдет. Я уже замучилась прыгать по квартире со стулом.
— Что с вами поделаешь. Вставайте.
Я встала. Он приставил ко мне костыли, подкрутил винтики. Я попробовала. Не скажу, что очень удобно, но гораздо лучше и маневреннее, чем со стулом.
— Ладно. Тренируйтесь. А я пошел. Главное, на Люську не наступите.
— Уж как-нибудь постараюсь.
Оставшись одна, я тренировками увлекаться не стала. Если, конечно, не считать таковыми мой поход к дивану в комнате, на который я и легла. Люська немедленно с блаженным видом растянулась рядом и задремала. А мне предстояло еще одно испытание: ритуальный звонок. Маме.
Во-первых, раз вдень мы с ней обязательно созваниваемся. Во-вторых, мне теперь не обойтись без ее помощи — когда еще мы с Максимом помиримся. И, в-третьих, мама мне никогда не простит, что я так долго скрывала от нее свой перелом.
Пять следующих минут мне пришлось выслушивать восклицания на тему, какая я нескладешная, вечно со мной что-нибудь случается, меня миллион раз предупреждали, что зимой, когда скользко, нельзя носить высокие каблуки, но я, конечно, плевать хотела на советы умных людей, и вот результат!
Я терпеливо ждала, пока мама выговорится. Перебивать не имело никакого смысла. Когда выплеск эмоций исчерпался, мне удалось внести уточнение:
— Вообще-то я ногу сломала совсем не на улице, а на лестнице.
— Зачем ты на нее полезла?
— Я на нее не лезла, а просто шла, и на меня упал шкаф.