Волк, игрушка, кукловод и марсианский новый год
Волк
Горизонт был чист. Бескрайняя каменистая пустыня выглядела безжизненной и спокойной, сверкала серо-прозрачными гранями кварцевых поднятий и отливала охрой, проступающей на поверхность сквозь маггемит. Бледно-розовое на восходе, подсвеченное лучами Солнца, небо стремительно синело к зениту и вновь приобретало кровавый оттенок на закате.
Говорят, что в этот сезон оно похоже на земное… Не знаю. По мне, небо как небо. Я вообще редко на него смотрю, только когда пыльная буря ожидается. А так мне поверхности хватает.
Ещё раз пробежав придирчивым взглядом по далёкому горизонту и убедившись, что синоптики на этот раз не налажали, скомандовал:
— Давай!
Техника взревела тут же. Рванули в воздух подъёмники, потянув за собой лежащую горизонтально гигантскую магнитосферную вышку. Взвизгнула, резанув по ушам неприятным скрежетом, лебёдка. Натянулись тросы, фиксируя механизмы в нужном положении.
Я подался вперёд, вцепляясь в поручень, ограждающий рабочую зону. Всмотрелся в сетку-экран, сверяя параметры хода и разметку места «посадки». Вроде без отклонений.
Теперь медленно! Медленно вниз, совсем по чуть-чуть…
— Ровнее! — заорал в сердцах, когда вышка пошла на крен. — Рожа, твою ж пустошь! Левее бери! Финт! Стабилизатор включай! Гаси инерцию!
Вот почему буря была бы сейчас совсем некстати. И без того непросто добиться вертикальности установки, а если лазеру, измеряющему положение, будет мешать мельтешащий в воздухе песок...
Настойчивый сигнал вильюта сбил с мысли, заставил чертыхнуться и коснуться запястья, активируя связь.
Кто ж так не вовремя?
— Да, — бросил я не глядя. Вернее, глядя, но на то, как ложится основание вышки на опорные штыри закладных деталей фундамента.
— Привет, Вольф.
Всё же пришлось отыскать взглядом возникшую слева голопроекцию и убедиться, что на ней пожилой седовласый мужчина с пышными бакенбардами и усталым спокойным взглядом серых глаз, за спиной которого оконный проём с панорамой на Марсотиж-град.
Вот так вот. Начальство без причины лично звонить не станет.
— И вам не хворать, Лев Станислович.
— Вижу в отчёте, текущее задание ты завтра сдаёшь, а новое ещё не принял.
— Есть такое дело, — я кивнул, всё же ухитряясь следить за бригадой, намертво скрепляющей болтами конструкцию и фундамент.
— Тогда у меня к тебе личная просьба, — голос начальника никогда не отличался строгими интонациями, а теперь стал совсем мягким, уговаривающим. — За площадку возьмись.
— Какую площадку? — не понял я, сосредоточенный на анализе параметров пространственного положения.
— Праздничную. На которой новогодние торжества проводят. Старая трещинами пошла после землетрясения. Мне Комитет по культуре плешь проел, настойчиво требуя новую возвести в другом, более безопасном районе, — вздохнул Лев Станислович, пригладив объёмную шевелюру, где не было и намёка на лысину.
С моего ракурса, естественно. Возможно, со стороны затылка что-то такое и наметилось, но… Но меня сейчас куда больше волновали кабели, которые мои ребята сноровисто подключали к переходным клеммам. Обесточенным, ясное дело, однако присмотр никогда не лишний.
«Финт, шестую пару ослабь», — опознав предельное напряжение, коротко бросил я телепатически, чтоб горло не драть, и лишь повернув голову, вспомнил о собеседнике, который терпеливо ждал ответа.
Э-э-э… Что он хотел-то? Ах, да! Площадка.
— Материалы будут, проект готов, место топографировано, — продолжил собеседник. — Я понимаю, не самая доходная работа и не для твоего уровня квалификации, но там дел-то на неделю максимум. Начать и закончить
Неделю? На площадку? Я бы сказал, что это даже много…
«Волк, мы закончили. Генераторы запускать?» — сбивая с мысли, раздался телепатический вопрос Рожи и одновременно с ним, вслух, другой:
— Вольф, войди в моё положение! Нет у меня сейчас другой свободной бригады...
— Замётано, — торопливо пробормотал я, спеша избавиться от назойливого начальства. Черт! Ведь самый ответственный момент!
«Включай!» — скомандовал, изучив столбики контрольных показателей.
Сухой треск наполнил атмосферу. Синие искры высокого напряжения побежали вверх по дорожкам-носителям. Над раздутой головкой вышки, уходящей в синюю высь, развернулось магнитное поле. Направило заряженные частицы солнечного ветра вдоль магнитных линий. Сформировало мерцающий купол, отводящий опасное для людей ионизирующее излучение.
Порядок.
— Сворачиваемся! — разрешил я ребятам, стягивая изрядно надоевший защитный костюм. И лишь в кабине монтажно-бурового комплекса, везущего нас на основную базу, вспомнил о просьбе, на которую так опрометчиво согласился.
Игрушка
Транспортная лента даже на скоростном участке двигалась так медленно, что хотелось её подтолкнуть. Казалось, невысокие дома из пестроцветного трипслата и декоративные кристаллы, на гранях которых играют приятные лучи полуденного солнышка, проплывают мимо со скоростью кадров зависшей голопроекции.
— Точно не пойдёшь? Марси, ты же обещала. Мы возможности попасть на этот концерт полгода ждали. Может, успеешь? До начала ещё час, — в голосе, слышимом через интерфейс вильюта, звучал укор.
Справедливый. И я бы ни минуты не раздумывала, забила на всё и отправилась с ней, если бы…
— Мирта, прости. Меня тётя заживо съест, увидев, во что я превратила её квартиру. Знаешь же, как она помешана на порядке. А за час я не управлюсь, это во-первых, а во-вторых, тётушку встретить нужно.
— Неделя счастья и новый период каторги, — фыркнула подруга.
— Ну какая «каторга»? — засмеялась я. — Просто опять фанатичная опека. Мне двадцать, а она никак не желает признать, что обещание моим родителям уже не нужно выполнять с таким первозданным рвением. В общем, игрушке сегодня не до игрищ. Завтра увидимся и обязательно куда-нибудь сходим.
— Ловлю на слове, Игривая! — пригрозила Мирта.
Я же выключила связь, соскочила с дорожки на тротуар и стремглав бросилась к дому. Легко взбежав по гравилатору на третий этаж, коснулась датчика. Дверь с тихим шипением втянулась в стену, и я, шагнув к холл, осторожно позвала:
— Тётя?
Прислушалась, ответа на получила.
Фух... Не вернулась. Значит, уборку сделать успею.
Бросив на стойку плащ, я стянула ботинки. Покачавшись на носочках, размяла ступни и, пританцовывая, отправилась в гостиную. С сожалением осмотрев уютное гнёздышко из подушек и одеял, рядом с которым так удобно разместился поднос с контейнерами, вздохнула и начала его разорять.
Я бы утром это сделала, да только допоздна фильм смотрела — в моей комнате голопроектора нет. Ну и проспала, соответственно. Собиралась галопом, на лекции в Медицинский научный центр едва успела. И ведь, как на грех, именно в этот день тётя озадачила своим сообщением: «Сегодня возвращаюсь».
— Марси? Ты дома?
Ласковый, необычайно довольный женский голос настиг меня в процессе утрамбовки в нишу никак не желающего туда помещаться одеяла. Чертыхнувшись, я с силой вдавила материал, одновременно приказывая Микусу закрыть створку. Руки убрать едва успела. Как и развернуться, чтобы броситься навстречу тётушке и оказаться в крепких объятиях.
— Умничка какая, дома такая чистота. Я знала, что ты меня не подведёшь, — оценила она мои усилия.
— Я старалась, тётя Агата, — обнимая родственницу, я могла лишь надеяться, что в шкаф она не заглянет. Хотя бы сегодня.
— А это что? Неужели система уборки сбоит? — неожиданно раздался незнакомый мужской голос.
Я в недоумении отстранилась. В дверях гостиной, рассматривая предательски торчащий из стены кончик одеяла, стоял внешне вполне приятный молодой мужчина. Шатен, кареглазый, в не дешёвом дорожном костюме. Но ладно бы он словами ограничился, так нет же, «хвост» дёрнул, добившись того, что из распахнувшейся створки на пол посыпалось всё, лежащее на полках.