Он напрягается из последних сил, дыхание его вырывается клубами горячего пара, кромешная тьма заливает все вокруг, он пробивается как сквозь снежную стену, ничего не видя и не различая, и вдруг ощущает свободу.
Ели отступают назад, на небе горят звезды, почти в зените над ним Капелла, Орион закрыт наполовину зубчатым горным хребтом - Лачер хорошо разбирается в звездах. Перед ним вырастают расплывчатые очертания скалы, огромной, как небоскреб, он ощупью пробирается, осторожно огибая ее, и выходит опять на дорогу - вспыхивают огни, светит уличный фонарь, в домах три-четыре освещенных окна. Дорога расчищена и даже посыпана солью.
Лачер входит в деревенский трактир "Медведь", идет по узкому коридору, открывает дверь с табличкой "Зала", останавливается на пороге, оглядывается за длинным столом вдоль ряда крохотных оконцев сидят крестьяне горной деревушки, толстый полицейский, сам хозяин трактира, а в дальнем углу, на конце стола, под фотографией генерала Гисана на стене, четверо парней играют в ясс.
Лачер садится за столик около напольных часов, не снимая меховой шубы, и говорит, что в снегу на дороге, во флётенбахском лесу, лежит труп.
- Это старик Эбигер, - произносит хозяин трактира, раскуривая короткую сигару.
Лачер заказывает литр беци. Девушка за стойкой вопросительно смотрит на длинный стол. Хозяин трактира, толстый, приземистый мужчина, в рубашке без воротничка и в распахнутой жилетке, поднимается из-за стола и подходит к Лачеру.
Литр беци? Не может быть и речи, говорит, двести граммов, пожалуйста. Лачер пристально разглядывает его.
- Шлагинхауфена сын Зеппу стал, значит, новым трактирщиком. Может, заодно и председателем общины?
- Подумать только, - удивляется трактирщик. - Да вы никак знаете меня?
- А ты пошевели мозгами, - говорит Лачер.
- Бог ты мой, - прозревает вдруг трактирщик, - да ты уж не Лохеров ли Ваути?
- Ты всегда туго соображал, - говорит Лачер. - Так где литр твоей беци?
По знаку хозяина девушка выносит бутылку, наливает Лачеру. Тот, все еще не сняв мокрую, в ледяных сосульках шубу, опрокидывает стопку водки и тут же наливает себе опять.
- Откуда ты, черт побери, взялся? - спрашивает трактирщик.
- Из Канады, - отвечает Лачер, наливая себе еще и потом еще раз.
Хозяин вновь раскуривает сигару,
- Вот Клери удивится, - говорит он.
- Какая еще Клери? - не понимает Лачер.
- Ха! Цурбрюггенова Клери, - недоумевает трактирщик. - Та, которую у тебя тогда Мани Дёуфу увел.
- Ах вот что, - говорит Лачер и наливает себе еще. - Цурбрюггенова Клери теперь жена Дёуфу Мани. - Я как-то совершенно забыл об этом.
- И хоть Клери была тогда беременна от тебя, - продолжает трактирщик, она все равно стала женой Мани.
Оторопев на мгновение, Лачер опрокидывает стопку,
- Ну и что там получилось? - спрашивает он наконец.
- Малец. Ему теперь уже под сорок. Вон он там под генералом Гисаном режется в ясс.
Лачер даже не глядит в ту сторону.
- А кем же ты стал в Канаде? - спрашивает его трактирщик, попыхивая сигарой.
- Уолтом Лачером, - отвечает тот.
- Воутом Ла-а-чером, - тянет удивленно трактирщик. - Чудное какое-то имя.
- Да так по-ихнему читается Лохер, - объясняет Лачер.
- А зачем назад приехал? - спрашивает трактирщик, чувствуя вдруг закипающее в нем недоверие, сам не ведая почему.
- А вы все по-прежнему тут копошитесь? - хмыкает Лачер, даже не взмокнув в своей дохе, хотя пьет домашнюю водку, как воду.
Э-э, да чего уж, в этой дыре то дождь льет, то снег сыплет, вздыхает трактирщик. Долина прозевала момент, не подключилась к прогрессу, вот многие и спустились вниз, а тут застряли только те, кто поглупее, кому все равно, бедны они как церковные мыши или нет. Ему самому тоже не ахти как повезло.