Отчаянно кричат женщины, разыскивая детей. Одна из них стоит на коленях посреди улицы и шлет проклятия небу.
Мы сгружаем динамит и отдаем машины для перевозки раненых.
Около полуразрушенного дома небольшая группа людей орудует ломами, самодельными вагами и лопатами. Ею командует секретарь Андухарского комитета партии Хименес. Из-под развалин доносится
плач ребенка, слышны стоны.
-- Хватит! -- кричит Хименес и лезет в образовавшееся отверстие. Проходит несколько томительных минут. Хименес подает в щель между камнями рыдающего мальчика трех-четырех лет.
Ребенка спасли, а мать была уже мертва... Пеле находит нас только час спустя. Он перевез в госпиталь восемь тяжелораненых детей и женщин.
Двое детей скончалось в дороге.
-- Я еще посчитаюсь с Франко! -- кричит Пеле, и мне понятно: он кричит потому, что боится заплакать. -- Я еще сведу счеты с его грязными свиньями! Я заставлю убийц жрать собственный навоз!...
И все же во время следующей встречи полковник Перес Салас подтверждает свое запрещение.
Выходит, вражеские батальоны, танки, орудия будут спокойно следовать к линии фронта, чтобы потом уничтожать республиканских бойцов и мирных жителей?
Диверсия в туннеле
Весной 1937 года республиканские войсковые партизаны совершили на южном фронте немало вылазок в тыл начавшего наступление противника. Им удалось даже создать на территории мятежников несколько скрытых баз. Дороги и военные объекты фалангистов находились довольно далеко от линии фронта. Под
рывникам приходилось затрачивать много времени на подход к ним и нередко проводить там по двое-трое суток. Тщательно замаскированные базы в самом тылу врага позволяли нашим людям не только укрываться в дневное время, но и выполнять сразу несколько операций, не возвращаясь каждый раз через линию фронта.
Базу под Адамусом мы организовали в помещениях заброшенного маслодельного и сыроваренного завода, окруженного густыми оливковыми рощами. Наличие этой базы позволяло небольшим группам за одну ночь добираться до железных дорог Пеньярроя --Кордова или Монторо -- Кордова, минировать их и бесследно исчезать от преследователей.
Жителей поблизости от завода не было: все крестьяне ушли на территорию республики. Заводик выглядел белюдным. Мы отлично видели шоссе, ведущее от Кордовы к расположенной в трех километрах от нас гидроэлектростанции.
По шоссе внизу спокойно проходили автомашины противника. На плотине разгуливали военные, и никто из них даже не подозревал о близком соседстве с нами. А мы наблюдали...
Конечно, существовала опасность обнаружения. Но мы были очень осторожны. Надежное боевое охранение стерегло все возможные подходы к заводику, На самых опасных тропах, ведущих к базе, были установлены управляемые фугасы-камнеметы, которые на ночь усиливались автоматическими минами. Движение по территории базы свели к минимуму: заводик выглядел безлюдным...
Именно с этого заброшенного заводика выходили группы, пустившие под откос восточное Монторо состав с боеприпасами, взорвавшие поезд в туннеле на участке Пеньярроя -- Кордова, а затем несколько мостов в том же районе...
Туннель был выведен из строя с помощью подхватываемой мины, испытанной еще под Киевом в 1932 году. Между рельсами положили автомобильную шину, начиненную взрывчаткой. К шине привязали отрезок стального троса в виде петли. Паровоз, выскочив на приличной скорости из-за поворота, зацепил петлю своим сцепным устройством, и уволок автошину с собой. Сработали два терочных воспламенителя. Одновременно диверсанты из кустов начали забрасывать вагоны бутылками с горючей смесью. Горящий эшелон скрылся в туннели. Через несколько секунд раздался приглушенный хлопок взрыва...