Здесь короткая остановка. Бойцы разминаются, осматривают машины. На улице я столкнулся лицом к лицу со старым знакомым -Я. Н. Смушкевичем. Мы не виделись больше года и, конечно, не предполагали, что встретимся не в Москве, не в Ленинграде, не в Белоруссии, не на одном из черноморских курортов, в конце концов, а за тысячи километров от родины, в небольшом, но теперь уже знаменитом городе Испании.
-- Никуда я вас нынче не отпущу! -- решительно сказал Смушкевич.
-- А как быть с подрывниками? Обычно нас ставят на довольствие те части, на чьем участке мы действуем...
-- Устроим, -- успокоил меня Смушкевич. -- Думаю, испанское командование не откажет в маленькой просьбе своему авиационному советнику. Поехали ко мне!
Смушкевичу не отказали в его просьбе.
Мы разместили людей, пообедали, отправили отдыхать Луизу и Розалину и присели со Смушкевичем
у высокого дотлевающего камина.
-- Вот так и воюем, -- вздохнул он. -- Мало, чертовски мало самолетов. Соколы наши дерутся сам знаешь как. Да мало их... А как у вас?
Я рассказал о теруэльских переживаниях, о своих
планах, а потом признался, что трудно в нашем деле
работать с переводчицей.
-- Слушай. У нас тут пополняется интербригада.
Среди ребят много поляков и чехов. Наверняка кто-нибудь знает испанский, а? Сегодня же выясним это дело и найдем добровольцев для команды подрывников.
Узнав, что для работы в тылу противника нужны
люди, знающие русский, первыми явились к нам два
югослава -- Иван Хариш и Иван Карбованц.
Иван Хариш был приземист и плотен, Иван Карбованц -- худощав и высок. Товарищи по интербригаде в
шутку называли друзей Патом и Паташоном.
Впоследствии в отряде Доминго Харишу и Карбованцу дали прозвища Хуан Пекеньо (маленький) и
Хуан Гранде (большой).
Оба приятеля -- в прошлом моряки. Оба знали английский, французский, испанский и русский, а Иван Гранде вдобавок владел еще и итальянским.
Следом за югославами к нам пришел красивый насмешливый чех Ян Тихий. Затем появились американский еврей Алекс, болгары Павел и Вастлин. А потом мы просто растерялись: от интербригадовцев, желающих бить врага в его тылу, буквально не стало отбоя. Немцы, австрийцы, французы, финны, итальянцы, венгры -- все шли к нам.
-- Надо брать! -- лихорадочно нашептывал мне капитан Доминго, поблескивая возбужденно горящими глазами. -- Посмотри, какой народ! Где еще найдешь таких ребят? Да и когда нам дадут пополнение?!
Мне тоже не хотелось отказываться от этого подарка судьбы. Переговорив в штабе с товарищами, занимавшимися комплектованием интербригад, я получил в Альбасете не двух переводчиков, а более двадцати отличный бойцов.
Глава 7. Под Гранадой
Город Уаен
Хаен прилепился к подножию горы и, казалось, утопал в зелени. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Сады и рощи лишь окружали город. Уже на окраине нас встретил суровый камень. В узких ущельях средневековых улочек ни кустика, ни травинки. Только кое-где в центре робко зеленела трава на скверах, и там же стройными рядами высились вечнозеленые деревья, за которыми заботливо ухаживали люди.
Странен был этот окаменевший город, имевший
почти шестидесятитысячное население. С исступлением монаха-фанатика он отталкивал протянутые к нему нежные ветви апельсиновых и мандариновых садов, упорно не желал слушать волнующий шелест
оливковых деревьев.
Но жители Хаена отнюдь не напоминали монахов. Линия фронта проходила всего в двадцати пяти -- тридцати километрах, а они шумно наслаждались всеми доступными благами жизни. Думаю, что чудесная испанская музыка проникала по вечерам даже за высокие стены огромного женского монастыря...