Или ты хочешь, чтобы я добавила жару и поставила на двадцать семь?
- Не надо стараться ради меня и повышать температуру, - я продолжала прикидываться философской сухопутной курицей.
Больше ничего не оставалось.
В безысходности я взглянула в высокое прозрачное небо.
Надеялась увидеть спутник, который фотографирует моих подруг обнаженных - тогда бы моя теория подтвердилась.
Я бы восторжествовала и гордилось великой гордыней.
- Но ничего бы не изменилось. - Я бурчала под нос. - Ванесса и Мелисса, наоборот, позировали бы для спутника.
А может быть, камерам на спутнике нет никакого дела до нас? - Последняя мысль являлась крамольной.
Она могла увести в дебри ереси и оправдания наготы, поэтому я вернулась в кресло.
Мелисса и Ванесса затеяли в бассейне игру в мяч.
Затем они играли в 'Спаси меня, русалка'.
Одна вешалась на шею другой, шутливо топила и кричала:
- Русалка, спаси!
Задача второй была - самой не утонуть.
Потом резвились в догонялках.
Я обнаружила, что кусаю губы.
Но мораль под платьем сдерживала меня от безрассудного поступка обнажиться при спутнике на небе.
А в платье купаться я не решилась.
К счастью, меня выручил звонок - звонил Альберто.
- Да, дорогой, - я выдохнула в трубку.
Теперь у меня было оправдание перед самой собой, почему я не купаюсь и не резвлюсь в воде с подружками.
У меня очень серьезный разговор по связи с моим парнем.
- Эсмеральде, моя рыбка, - Альберто, словно видел бассейн с двумя 'рыбками'. - Чем занимаешься? - Альберто проворковал.
У него было замечательное свойство: делать вид, что ничего плохого между нами не произошло.
Но это только первое время после ссоры Альберто казался безмятежно веселым.
Когда мы мирились по-настоящему, он все время едко напоминал о ссоре.
Когда плохо - улыбался, когда хорошо - хмурился.
- Чем, чем. - Я засмеялась, пыталась оттянуть время, чтобы придумать, чем же я занимаюсь. - Да ничем! - -Отличный ответ.
Он ни к чему не обязывает.
- Я слышу радостные девичьи крики, - Альберто тонко почувствовал ситуацию. - К тебе в гости приехали подружки?
- Мамины подружки купаются, - я снова погружалась в море лжи.
Поймала себя на мысли, что не раздеваюсь, не купаюсь обнаженная, тем самым поддерживаю свои нормы морали, зато вру налево и направо, напропалую.
- Странно, твой отец серьёзно болен, а мама устраивает подружкам развлечения в вашем бассейне? - Альберто проворковал.
В ворковании голубя я почувствовала подвох.
- Мой папа серьезно болен? - я вскрикнула.
- Эсмеральде, от переживаний за отца ты стала забываться, - бархатный голос Альберто. - Ты же сама известила меня, что отправляешься к заболевшему папочке.
- Ах, да, но он не так болен серьёзно, как казалось, - я торопливо уходила от бассейна.
Поднялась на второй этаж - но и туда доносились возбужденные крики и визг моих подружек.
Пришлось закрыться в шкафу.
- Веселье смолкло. - Альберто, наверно больше прислушивался к посторонним звукам в трубке, чем к моему голосу.
- Мамины подруги закончили плескаться в бассейне, - я решила врать до конца.
Семь бед - один ответ.
Потом раскаюсь, покаюсь и попрошу у себя прощения за ложь.
- Я тоже навестил твоего отца, Эсмеральде, - удар так удар.
- Ты приезжал к моему отцу? - дыхание оборвалось. - Зачем?
- Как зачем, моя дорогая? - Альберто делано возмутился. - Ты объявила, что твой папа болен.
Я близкий друг семьи, поэтому сразу примчался, чтобы хотя бы морально ему помочь.
- Вот в чем дело, - я проблеяло.
Все пропало: меня Альберто уличил во лжи.
Представляю, как вытянулись лица мамы и отца, когда заявился Альберто и с порога спросил - не умирает ли мой дорогой папочка.
Вторым вопросом явно был:
'А где Эсмеральде?
Она сказала, что срочно отправляется в больницу, чтобы навестить вас перед вашей смертью'.
- Не беспокоился бы Альберто, тревога оказалась ложной, - в шкафу невыносимо жарко, я обливалась потом.
Заодно злилась на Ванессу и Мелиссу, потому что им в бассейне уютно, комфортно, а я страдаю в темной жаре шкафа. - Слухи о болезни папы оказались сильно преувеличенными.