Они пили пепси-колу чашками, черпая прямо из кастрюли, пили сопя, отдуваясь, потом дружно начали икать, поставили чашки на стол, и Алена с трудом спросила:
-- Лиза-ик! А кто ее-ик! ик! в кран налил? ... ик! ик! ик!
-- Аленка-ик! -- торжественно ответила Лиза. -- Это-ик! балабончики-ик! ик! ик!
Лиза глубоко вздохнула, не выдыхая воздух, зажала нос, посидела так, сколько смогла, с шумом выдохнула и, избавившись на время от икоты, начала рассказывать:
-- Во вторник днем ко мне прилетал домовой Федя, который фея из сказки, и рассыпал здесь балабончики. А это такие маленькие шарики, и они светятся. А когда они лопаются, происходят чудеса. Я уже думала, что не начнется, но вот, началось-ик! -- она закрыла рот ладошкой и сияющими глазами уставилась на Аленку.
Тут тихо начала распахиваться дверь в коридор. Аленка открыла рот, чтобы закричать, одной рукой схватилась за Лизу, а другой прижала к себе бидон с пепси-колой. В кухню сама собой въехала белая кукольная коляска, на сиденье которой мягким розово-голубоватым цветом мерцал малюсенький шарик. Если б он не светился, переливаясь, девочки, наверное, и не заметили бы его.
Коляска остановилась посреди кухни, шарик подпрыгнул на сиденье раз, другой, третий, все выше и выше, мягко перелетел на стол и начал расти. Он стал величиной с апельсин, потом с арбуз и продолжал увеличиваться.
-- Хватит! -- закричала Аленка, вдруг испугавшись по-настоящему.
Шар как будто только этого и ждал. Он со звоном лопнул, мелкие брызги взлетели под потолок и застыли на нем голубыми и розовыми звездами, а на столе, на месте шара возвышался торт невероятной красоты.
Он был весь из мороженого, залитого блестящим шоколадом и украшенного маленькими фигурками зверюшек, сделанных из кусочков дыни, персика, арбуза, ананаса и еще каких-то неизвестных фруктов. На торте печатными буквами нежно-желтоватого крема была сделана надпись: "Ешь хоть сколько -- не беда. Не простынешь никогда!"
Два огромных куска отделились от торта, сами легли на взявшиеся ниоткуда тарелочки и оказались перед Лизой и Аленкой. Возле каждой тарелочки появилась ложка с ручкой в виде попугая.
Вкус торта не поддавался описанию. "Это -- как праздник в животе", --думала Лиза, расправляясь со вторым куском.
-- Аленка, -- спросила Лиза вдруг, -- зачем ты орала: "Хватит!", --может, он бы еще рос?
-- А если бы там был кто-то злой? -- невнятно ответила Алена с полным ртом. -- Он как закричит на меня толстым голосом, и я забоюсь.
-- Хи-хи-хи-хи-хи-хи! -- засмеялись где-то в углу под батареей. Оттуда выкатились два балабончика, не переставая хихикать, раздулись каждый до размеров хорошего яблока и затанцевали в воздухе, пытаясь стукнуть друг друга, как боксеры на ринге.
Вот они столкнулись, пропали, зазвенели тонкие колокольчики и отовсюду -- из стен кухни, из потолка, даже из холодильника -- выросли целые охапки цветов. Похоже было, что кухню завернули в огромную клумбу.
Здесь были розы, гвоздики, пионы, нарциссы, астры, флоксы, георгины, гладиолусы, лилии, ромашки, настурции и еще множество цветов, названий которых девочки не знали. На полу цветы росли головками вверх, на потолке --головками вниз и, видимо, это их нисколько не смущало.
Головы у девочек закружились от запахов, а сердца сладко замирали.
-- Лиза, -- прошептала Алена, -- а папа с мамой это увидят?
-- Нет, -- ответила Лиза, -- взрослым после шестнадцати лет смотреть не получается.
-- Давай тогда торт доедим, -- предложила Аленка, -- все же пропадет потом, а он такой вкусный, даже лучше, чем сосательные конфеты.
На полу среди цветов возникло шевеление. Ступая на свои корешки, большой красно-желтый георгин выбрался в коридор из общей цветочной массы и тихонечко двигался вперед, после каждого шажка приостанавливаясь и делая манящие движения листиками -- звал Лизу с Аленой за собой.