После первых восторгов Аленка вдруг обернулась к Печенюшкину, внимательно оглядела его и с ревностью посмотрела на Лизу.
-- А это еще кто? -- сварливо спросила она.
-- Башмак и роза, -- улыбнулся мальчик. -- Я знаю, Алена, ты -- человек серьезный, без пароля мне не поверишь.
-- Леночка, это Печенюшкин! -- вмешалась Лиза, торопясь, как всегда. --Знаешь, какой он хороший! Он, вообще-то, обезьянка на самом деле, вернее, был обезьянкой, но погиб, а потом его вылечили, и он теперь самый могущественный волшебник на свете. Ой, сколько тут без тебя приключений было! Я тебе сейчас все-все расскажу. Он тебя спас от Ляпуса, а еще раньше меня спас...
-- Если он волшебник, -- перебила Алена, -- пусть мне наколдует чаек и два яичка в мешочек. Я буду есть, а вы рассказывайте, только друг другу не мешайте, а то мне непонятно.
Аленка наелась и услышала обо всем, что происходило без нее, включая и историю Пиччи-Нюша и Гокко. Она долго молчала, а потом спросила просто, как только маленькие дети могут говорить об этом:
-- А что, Морковкина и Мишку-Чемпиона убили, да?
Лиза изо всех сил стукнула себя кулаком по лбу.
-- Как же мы про друзей забыли?! -- воскликнула она. -- Их же там и правда прикончат на площади, если уже не прикончили.
-- Да ты что! -- возмутился Печенюшкин. -- Если я Ляпуса упустил, теперь обо мне все, что угодно можно думать? Смотри!
Он выхватил из буфета знакомое уже блюдечко, поставил на стол и захлопал ящиками, не находя в них того, что искал. Наконец, пожав плечами, извлек из одного жухлый абрикос и бросил на блюдце.
-- Совсем от фруктов отвык, -- пояснил он смущенно. -- Некогда запасы пополнить. Хорошо, хоть этот завалялся. Ладно, на пару минут хватит.
Абрикос сам собой покатился по блюдечку и дал вполне приличное цветное изображение, куда лучше, чем Лизина резинка...
Убогая запыленная комнатка. Грязные, разномастные занавески на окнах. Круглый стол, скатерть в жирных пятнах. Вокруг стола два старых стула, табуретка и ящик из-под овощей. На ящике сидит Федя, на табуретке -- Мишка, на стульях -- Фантолетта и Морковкин. В углу комнаты клубком свернулась кобра. На кровати, под серыми облупленными шарами, лежит связанная носатая старушонка. ("Все ее мучают" -- всплакнула Аленка, узнав фею Мюрильду). Сидящие у стола оживленно о чем-то спорят, особенно яростно жестикулирует Морковкин.
Звука не было. Абрикос, по всей видимости, звука не давал.
-- А где троллейбус? -- не сдавалась Лиза.
-- А где Грызодуб Баюнович?
-- Грызодуб зализывает раны в своей пещере. Там его Ляпус не достанет. А троллейбус, наверное, стоит у домика, возле крыльца, привязанный к столбику.
-- Ну, хорошо. А нам теперь что делать?
-- Слушать, -- Печенюшкин убрал абрикос с блюдца. -- Ты ведь так хотела узнать, что же случилось дальше с Пиччи-Нюшем и его названым братом --маленьким индейцем Гокко...
Глава пятая
Печенюшкин. История вторая
Все дальше и дальше от родного поселения уносило течение Паранапанемы маленький плот. Бревнышки плота -- в руку толщиной -- были прочно связаны лианами. Взрослого мужчину такое сооружение не выдержало бы, но худенький двенадцатилетний мальчик мог находиться на нем без опаски. "Впрочем, какая разница, если смерть все равно рядом", -- думал Гокко.
Он лежал совсем без сил, боль разрывала тело, но голова была ясной. Мальчик заболел четыре дня назад. Утром, проснувшись, он почувствовал жжение в животе, ядовитую горечь во рту, а руки и ноги невозможно было поднять. Пришел знахарь Чимбу, осмотрел Гокко, расспросил, что тот ел вчера, и, напоив дурно пахнущим настоем, ушел, покачивая головой. На другой день ноги у больного распухли и покрылись мелкой синеватой сыпью. Знахарь появился опять, дал новое лекарство, а потом пошел к вождю и долго шептался с ним о чем-то.