А сквозь узкое отверстие просочился в светлый кухонный зал клочок голубоватого тумана, совсем незаметный в сиянии солнечного дня.
В кухне, как водится, кипела работа. Не меньше десятка поваров и поварят заканчивали сервировать роскошный стол. Вот главный повар нажал кнопку, стол поплыл по рельсам прямо в открытую клетку лифта, дверки щелкнули, закрываясь, и лифт медленно пополз вверх.
Нишу с огромной кроватью Ляпуса скрывали плотные шторы, на окнах шторы были также сдвинуты. В глубине зала белел открытый рояль, и горели на рояле свечи. Чуть поодаль стояли полукругом десять совершенно одинаковых девочек в пышных розовых платьицах. Дети пели, а Ляпус бил по клавишам, подпевал, вдохновенно дергая головой, как настоящий пианист.
Жил-был один властелин,
Правил огромной страной.
Только несчастен он был,
Плакал порою ночной...
-- Стоп! -- скомандовал злодей, захлопнув крышку рояля. -- Пели мы здорово и заслужили хороший обед. Рассаживайтесь, малышки. Пятеро слева, пятеро справа.
Девочки захлопали в ладоши, весело щебеча, окружили стол, уставленный чудесными лакомствами, и мигом взобрались на высокие стулья.
Ляпус сел во главе стола, место против него оставалось пустым.
-- Печенюшкин! -- хмуро сказал он. -- Я ждал тебя, нет нужды прятаться, садись, поговорим.
Клочок голубоватого тумана, почти неразличимый в ярком огне свечей, перепорхнул со стола на свободный стул, и вот уже на нем сидел худенький рыжеволосый мальчуган в бархатном черном костюме.
-- Вот ты какой сейчас... -- медленно проговорил Ляпус. -- Ну, да это неважно. Слушай. Нам с тобой друг друга не перехитрить. Я чувствовал, что ты не поддашься на эту уловку с превращением в ведьму. Своих дуболомов, что полегли на площади, мне не жаль. Они не умели толком драться, отвлекли твоих друзей, и ладно. Не скрою, я боюсь тебя. Я до конца не знаю предела твоим возможностям. Пойми, мне без девчонок не устоять, а тебе не получить Алену. Попробуй, отыщи ее за этим столом. Короче, отдай мне старшую сестру, и я сделаю тебя своим первым министром. Я даже готов разделить страну пополам --тебе и мне. Не будем мешать друг другу. Думай. Дети нас даже не слушают, видишь, как они увлечены.
Печенюшкин поднял глаза, синие, как морозное небо, и Ляпус, заглянув в них, вздрогнул и сощурился.
-- Да, ты хитер, -- услышал он. -- Хитер, коварен, жесток. Скольких бедных фантазильцев ты уже погубил, послал на смерть, одурманив! Скольких погубишь еще, если тебя не остановить. Ненавижу вас, лезущих к власти, всех, кто использует малейший шанс, чтобы встать над другими и начать унижать, убивать, топтать. Мира между нами не будет никогда! Я для того и живу, чтоб исчезли со свету такие, как ты.
Печенюшкин обвел глазами стол, полыхнуло над столом на миг холодное голубое пламя, и все десять девочек застыли разом. Кто остался прихлебывать чай, кто газировку, одна подносила ко рту надкушенный персик, другая --кусок яблочного торта, третья нагнулась поправить ремешок на туфельке -- так и осталась. Мгновение остановилось для них. Надолго ли?
Ляпус топнул ногой, и квадрат пола у стола, где находился его противник, со стуком провалился вниз.
-- Дешевые трюки! -- презрительно сказал Печенюшкин, стоя в пустоте уверенно, как на паркете. -- У тебя есть лишь два выхода: испытать силы в честном бою или немедленно превратиться в трухлявый осиновый пень.
Вместо ответа злодей сбросил серый привычный плащ, оставшись в узких штанах и серебристой рубашке. Он вскинул руку вверх, и в ней появился, отразив пламя свечей, смертоносный клинок. Печенюшкин обнажил шпагу, и словно золотой луч солнца вспыхнул в полумраке.
Ляпус отчаянно защищался.