Лиза заглянула туда и невольно отступила на несколько шагов. Голова ее закружилась.
Круглый зал, где они находились, оказался верхней частью одной из башен замка. Проем выходил прямо наружу, в пустоту. Земля, освещенная редкими огнями, лежала внизу, в нескольких десятках метров.
"Пропали!" -- подумала Лиза.
Тем временем кобра развернулась на полу в прямую линию. Затем тело ее, не поднимаясь, начало закручиваться вокруг головы, образуя плоскую спираль. Трое узников замерли, следя за действиями змеи. А спираль все росла и росла в ширину -- казалось, что тело кобры бесконечно. Вот живой круг достиг такого размера, что медведь, домовой и девочка смогли свободно разместиться на нем.
-- Рас-с-сполагайтес-с-сь, -- зашелестело в ушах гостеприимное приглашение.
-- А тебе не будет больно? -- опасливо спросила девочка.
В ответ донесся звук, похожий на шуршание сухих листьев под осенним ветром. Чуть приподняв голову из центра круга, змея смеялась... Ночной воздух освежал разгоряченные лица беглецов, отлетавших все дальше от стен своей тюрьмы на удивительном "ковре-самолете". Освещенные факелами стражи, снова мелькнули внизу и пропали городские ворота. Показался знакомый уже пологий холм, слабо узнаваемый в темноте. Еще несколько секунд -- и все четверо мягко опустились на траву рядом с чудесным троллейбусом Печенюшкина.
Глава третья
Главная площадь
Лиза привстала на цыпочки и из ночной черноты осторожно заглянула в открытую, дышащую теплым, уютным светом дверь. Печенюшкина не было. Двое пожилых кудесников, удобно устроившись на упругих сиденьях, отдыхали от пережитых волнений. Морковкин вязал что-то пестрое, желто-малиновое, быстро шевелил губами, считая петли. Фантолетта, полузакрыв глаза, неспешно протирала батистовым платочком стекла своего лорнета.
Девочка в восторге кинулась к старым друзьям. Вслед за ней в троллейбус опасливо забралась остальная компания. Мишка споткнулся на ступеньках и неловко растянулся в проходе. Он тут же вскочил, виновато улыбаясь, но кровь засочилась из раны на плече. Видимо, падая, клоун задел плечом спинку сиденья.
Фантолетта склонилась над страдальцем, пошептала тихо, помахала розовым платочком с оборочками, и кровь перестала течь. Медведь протянул лапу за спину, извлек оттуда, из пустоты, дивной красоты алую розу и церемонно вручил ее фее.
Лиза закончила рассказ о своих приключениях и теперь, затаив дыхание, слушала Фантолетту. Месть балабончика, битва в Красной хижине, Аленка, с криком провалившаяся в люк, потоки раскаленной лавы, дракон, парящий в небе, -- были словно страницы сказки, прочитанные на ночь и яркими картинками кружащиеся во сне.
-- Добрались-то спокойно? -- обстоятельно уточнял Федя. -- Никто вас не видел? Не пострадал Грызодуб Баюнович?
-- Что ему сделается, -- отозвался Морковкин, не поднимая головы от вязания. -- Это у меня, старика, мозоли на голове, воспаление среднего носа, хроническая свинка -- и все еще скриплю, не оставляю полезную деятельность. А он нас сгрузил да и завалился на лужайке.
Чародей протянул руку, нажал кнопку на стене, и луч вспыхнувшего прожектора выхватил из темноты перед троллейбусом красно-бурый, мерно дышащий холм. Мгновенно взметнулись из холма три гигантских головы на мощных шеях. У двух глаза были еще закрыты со сна, а средняя растерянно моргала.
-- Ну вот, разбудили... -- сказала голова горестно, поняв, что ничего особенного не произошло. -- Выключи лампочку, дон Диего, охота тебе животное мучить.
-- Спите, Грызодуб, -- раздался голос Печенюшкина, появившегося на ступеньках. Он коснулся той же кнопки, и прожектор погас. -- Не стоило освещать окрестности, благородный Морковкин, нас могут обнаружить.
Старый ворчун снова уткнулся в вязанье.