Во всяком случае, одно девочка поняла твердо: ее старшая сестра жива и невредима. Пока...
-- Будем искать, -- сказала Аленка, проплакавшись и высвобождаясь из рук феи. -- Что же я из дома компас не взяла!
-- Ну, это дело поправимое, -- сообщил Морковкин девочке. -- Лучший в мире чудесный компас находится в Красной хижине. Сейчас мы как раз туда и отправимся. Узнаем по компасу, где Лиза, и я привезу ее. А вы с Фантолеттой пока отдохнете, успокоитесь. Когда придет срок, нас найдут друзья.
Старик трижды негромко щелкнул пальцами, и вверху над головами возник из воздуха гигантский черный платок, тонкий и, видно, почти невесомый -- так медленно он опускался.
Платок окутал фею, девочку и пожилого кудесника. На мгновение настала совершенная темнота, затем платок посветлел и растаял клочьями тумана.
Путники оказались в просторной комнате, обставленной старинной мебелью. По серой гобеленовой обивке дивана и кресел алым шелком выткан был узор из пляшущих летучих мышей. Вдоль одной из стен, во всю длину ее, шел ряд высоких окон. Стекла в них были разных оттенков малинового -- от совсем светлого до темного, как сироп. В центре потолка висела золоченая люстра с лампочками красного стекла и того же цвета хрусталиками. Под люстрой стоял восьмиугольный стол, в середине которого сиял красной медью гигантский компас.
Бархатные портьеры были раздвинуты, солнце било в стекла, багровый свет заливал комнату, и от этого вид ее казался подозрительным и зловещим.
-- Я боюсь здесь! -- закричала Аленка. -- Я к Лизе хочу! Я к маме хочу, домой! Тетя фея, бери компас, пойдем искать Лизу. Ты куда нас привез, злой Морковкин? Хижина -- это ведь шалаш, а ты нас в страшный дворец привез!
-- Мне девятьсот пятьдесят три года, -- сообщил Морковкин с достоинством. -- Чего только не пришлось испытать в жизни, расскажешь -- не поверится! Но -- увы! -- обращаться с маленькими детьми совершенно не умею. Любезная Фантолетта! Остановите эту маленькую симпатичную фурию.
-- Аленушка! -- подхватила фея девочку на руки. -- Давай с тобой вместе сейчас фокус покажем, и все здесь станет красивым и нестрашным.
Фея села в гобеленовое кресло у камина, усадила девочку на колени и продолжала ласково ее уговаривать:
-- Золотко мое, ты считалочки какие-нибудь знаешь?
-- Я много считалок знаю, -- несчастным голосом прошептала Алена. -- Ты что, хочешь со мной в прятки играть или кто первый будет на качелях качаться?
-- Леночка! -- втолковывала Фантолетта. -- Если ты расскажешь первую считалочку и не собьешься, то стекла сразу побледнеют, станут чистые и прозрачные, как водичка. А потом покажем второй фокус. Ну, начинай!
-- Барба-барба-барбарис... -- Аленка шмыгнула носом, ротик ее приоткрылся, уголки нижней губы поползли вниз, а середина вверх, как всегда перед плачем. Но девочка справилась с собой, сглотнула судорожно и начала после паузы снова:
Барба-барба-барбарис,
Две девчонки подрались,
Одна дергает за косу
-- Отдавай мне колбасу!
Я отдам тебе лимон,
Выходи из круга вон.
Хлоп! -- послышалось в комнате. Алена сжала губы и распахнула глаза во всю ширь.
Яркий солнечный свет лился сквозь прозрачные стекла, такие чистые, что рамы казались пустыми. Стало непонятно, что же в этой комнате зловещего? "Похоже на нашу с Лизой детскую, -- наивно подумала Алена. -- Здесь на диване и креслах красные летучие мышки, а у нас на обоях черные мышки --Микки-Маусы. Один мышонок нарисован как раз у Лизы над головой, над ее подушкой. Лиза звала его Пусиком и говорила, что он -- ее друг". -Аленка снова собралась заплакать.
-- Давай вторую считалочку, малышка, -- весело тормошила девочку фея.
Рельсы, рельсы,
Шпалы, шпалы,
Ехал поезд опоздалый.
Из последнего вагона
Вдруг просыпалось пшено...