Со всей силой восточной ненависти он ненавидел одного человека, нет, не Ларина, а эту дикторшу. Впрочем, он распорядился, и трое его подчиненных нехотя покатили тележки к смоленскому поезду.
Глава 27
ПАНЧУК
Оксана чуть не прыснула в голос после объявления Собиновой. Но сдержалась.
Она вообще старалась не шевелиться, чтобы не выдать себя. Она лежала на хорошо знакомом ей диванчике в комнате отдыха начальника вокзала, напряженно прислушиваясь к разговору в кабинете между Лариным и посетителями. Интересовал не сам разговор, а хотелось узнать, надолго ли к начальнику вокзала пожаловали эти люди. Рано или поздно отсюда нужно выбираться – все-таки рабочий день в самом разгаре и у ее кассы наверняка уже гудит недовольная очередь. Но, судя по отдельным фразам, посетители были не своими – вокзальными, и потому понять, на сколько они пришли к Ларину, было трудно.
Рука в неудобном положении затекла; девушка немного привстала на диване и увидела себя в зеркале. Сорванная одежда, голая грудь, приспущенные под задранной юбкой трусики. Даже бретелька с кофты оборвана – что-то с ней нужно будет сделать. Нельзя же в таком виде появиться на своем рабочем месте. И так уже Оксану затравили взглядами желчными и двусмысленными, колкими фразами коллеги по кассовому залу. И одежда совсем смята. Ларин оставил ее в таком виде, когда настойчивые звонки по селектору в его кабинете оторвали Виктора Андреевича от вожделенного тела. И еще сразу же после этого в кабинет начальника вокзала вошли посетители. Оксана только успела дверь прикрыть…
В голове гудело. Девушка никак не могла прийти в себя от стремительного натиска Ларина, когда он, совершенно не собираясь считаться с ее желаниями, молча повалил ее на диван. Он никогда так не делал, а наоборот, был предупредителен и довольно медлителен с ней. Стоп! Но ведь перед этим он сказал жене, что с семейной жизнью все кончено и что он любит другую. То есть ее – Оксану. Приятное сладкое волнение где-то в области живота заставило ее закрыть глаза.
«Неужели это правда?» Она провела рукой по своему телу, словно это была его – Ларина – рука, и стала осторожно, чтобы не шуметь, поправлять на себе одежду.
Что же теперь с ними будет? Вот сегодня они закончат работу, и как будет дальше? Куда они пойдут? К ней в старое общежитие с двумя соседками? А, неважно, главное, что он не пойдет сегодня к себе домой, не ляжет в постель рядом с женой. Да они могут остаться на ночь хотя бы здесь – в этой маленькой комнате отдыха. А почему бы и нет?
Стоп! Виктор же встречает сегодня гроб с матерью. И у него сейчас совсем другие заботы. И может быть, чувства и мысли другие. Завтра похороны, потом поминки. Как она могла об этом забыть? Даже не выразила ему соболезнование, ни о чем не спросила. Бессердечная…
Но эти переживания совести пронеслись в Оксаниной голове, не затуманенной еще большим жизненным опытом, очень быстро. Она снова вспомнила, как еще несколько минут назад Ларин набросился на нее, как грубо повалил на диван и жадно впился губами в ее губы. Даже неосторожно поранил зубами верхнюю. И было больно от его рук и губ. Но удивительно, что вместе с этой болью она почувствовала сильнейшее возбуждение. Это странная женская особенность: самое сильное желание почти каждая женщина испытывает, когда ею именно ОВЛАДЕВАЕТ любимый мужчина – стремительно и грубо. Жестко и не церемонясь! И весь этот натиск должен быть совершенной неожиданностью для женщины. Такое в жизни Оксаны было дважды. Сегодня и три года назад – с Олегом, по-настоящему ее первым мужчиной.
«Да что же они не уходят?» – снова прислушалась она к голосам в кабинете.