Джэми припарковала машину позади «Дампстера», рядом с предпоследней дверью.
— В таком случае не перебарщиваешь ли ты с мерами предосторожности? — спросила она, а потом покачала головой. — Знаю, знаю. Невозможно бытьчересчуросторожным.
Несмотря на переполнявшие его эмоции, Кавано нашел в себе силы улыбнуться.
Джэми вышла из машины, подошла к двери комнаты и открыла ее.
В тот же момент Кавано открыл заднюю дверь машины и взял в руки несколько пакетов. Люди любят глазеть на пакеты, это отвлечет их внимание от него самого. Стараясь не бежать, он двинулся к двери комнаты и вошел внутрь.
Две кровати, застеленные выцветшими одеялами. Поцарапанный стол. Небольшой телевизор, привинченный к стене. Тоненький ковер на полу. Зеркала над комодом с отколотым углом.
— Ты же говорил, что хочешь номер в дешевом районе, — сказала Джэми.
В комнате слегка пахло табачным дымом.
— Номеров для некурящих здесь нет, — добавила она.
— Прекрасно, — ответил Кавано, положив пакеты на стол и сев на кровать. Он откинулся назад и закрыл глаза, стараясь подавить головокружение. — Хорошее место, чтобы спрятаться. Ты все отлично сделала.
— Пойду принесу из машины воду и все остальное, — сказала Джэми. Вернувшись, она закрыла дверь на замок.
Лежа на кровати с закрытыми глазами, Кавано почувствовал, что она рассматривает его.
— Оставить свет включенным?
— Да.
— Что еще я могу сделать?
— Дай еще воды и «Тайленола».
— В рану попала инфекция?
— Думаю, нам следует это выяснить, — ответил Кавано, проглотив капсулы и сделав большой глоток воды. Усилием воли он заставил себя подняться.
6
Горячая вода из душа стекала по затылку и спине. Потом Кавано запрокинул голову назад, подставив под струи воды лицо и грудь. Почувствовав, что теряет равновесие, он сел.
Занавеска душевой была открыта. Джэми опустила крышку туалетного сиденья и села, опершись локтями в колени и глядя на Кавано.
В душевой горела встроенная в рамку туалетного зеркала лампа. Хотя глаза болезненно реагировали на ее свет, Кавано оставил ее включенной и смотрел, как в слив уходит вода вперемешку с кровью, грязью и копотью. Когда он налил в руку шампунь и начал мылить голову, вниз посыпались обгорелые волосы.
— У тебя синяки на груди и на ногах, — сказала ему Джэми.
По дороге Кавано урывками рассказал ей о происшедшем. Он с удовольствием отметил, что Джэми слушала его, не перебивая и не давая выхода эмоциям. Лишь несколько раз она задала вопросы, чтобы уточнить суть дела.
— Это, должно быть, когда я скатился в овраг. Знаешь, из тебя получился бы отличный оперативник. Инстинкты у тебя правильные, не знаю, откуда они только взялись?
Сдержанность Джэми лишь подчеркивала ее красоту.
— Эти инстинкты я приобрела, общаясь с тобой, — сказала она, закатывая рукава и намыливая ему спину. — Так зачем же этому Прескотту понадобилась гибель всей вашей команды?
— И кто прилетел на вертолетах? Они вели себя как самый настоящий спецназ, — добавил Кавано.
— А те, которые были на складе?
— У них было достаточно снаряжения, однако они вели себя как обычные бандиты. В них не было той дисциплины, какую продемонстрировали ребята с вертолетов. Когда они пробирались по лестнице, они остановились так, будто в самом деле испугались.
Кавано выключил душ. Вода стекала с него, и некоторое время он стоял неподвижно, как и Джэми.
— А теперь настало время концерта, — сказал он. — Ты помнишь, что надо сделать?
— Ты объяснил все очень четко.
— О'кей.
Кавано сделал глубокий вдох, поднес правую руку к левому плечу, отковырнул край ленты, затем выдохнул, снова глубоко вдохнул и начал отдирать ленту. Клеющий слой крепко схватился и отклеивался очень медленно. Кроме того, отдирать ленту быстро не следовало, чтобы не порвать края раны и не сделать ее шире.