— Вы скажете все это в Лингхерсте, — последовал ответ. — Пошли.
— Так-то так, — сказал я. — Но вот в чем заминка: если вы их вытащите из автомобиля, они либо свалятся на землю, либо ринутся вас убивать.
— В таком случае я требую, чтобы вы помогли мне выполнить мой долг.
— После дождичка в четверг. Лучше садитесь к нам. Этого пассажира я выставлю. (Я указал на сидевшего молча шофера.) Вам он ни к чему и, уж во всяком случае, будет выступать как свидетель защиты.
— Верно, — сказал констебль. — А впрочем, ваши показания ничего не изменят… в Лингхерсте.
Шофер метнулся в заросли папоротника, как кролик. Я велел ему бежать через парк сэра Майкла Грегори и, если он застанет моего приятеля, сообщить ему, что, вероятно, я несколько опоздаю к ленчу.
— Я не допущу, чтобы этот сидел за рулем. — Наша жертва с опаской кивнула на Хинчклиффа.
— Ну, разумеется. Вы сядете на мое место и будете приглядывать за этим рослым моряком. Он так пьян, что и рукой не шевельнет. А я займу место того, другого. Только поскорее: уплатив штраф, я должен сразу же уехать.
— Вот именно, — сказал он, плюхнувшись на заднее сиденье, — штраф. Немалые денежки собираем мы с вашей братии.
Он с важным видом скрестил руки, а тем временем Хинчклифф украдкой отчалил.
— Послушайте, он же остался за рулем, — привскочив, крикнул наш пассажир.
— Вы это заметили? — сказал Пайкрофт, и его левая рука, как анаконда, обвила полисмена.
— Оставь его в живых, — коротко распорядился Хинчклифф. — Я хочу ему продемонстрировать, что такое двадцать три с четвертью мили.
Мы шли со скоростью чуть ли не двенадцать, что для нас фактически было пределом.
Наш пленник шепотом ругнулся и застонал.
— Цыц, дорогуша! — сказал Пайкрофт. — Не то я обниму тебя покрепче.
Широкая, белая в лучах полуденного солнца дорога вела нас прямехонько в Лингхерст. Мы поехали медленнее, встревоженно соображая, куда бы свернуть.
— Ну а теперь, — сказал я, — будьте любезны, предъявите ваши полномочия.
— Знак воинского ранга, — уточнил Пайкрофт.
— Я констебль, — сказал наш гость и брыкнул ногой.
Судя по сапогам, он и впрямь обошел добрую половину сассекских пашен; но сапоги — не удостоверение личности.
— Предъявите ваши полномочия, — повторил я сухо. — Чем вы докажете, что вы не пьяный бродяга?