- Что же ты молчишь, Кочубей? Почему не благодаришь его высокопревосходительство... верховного правителя, спасителя России Деникина?
- Падло ты, генерал, - задыхаясь от гнева, сказал Кочубей. - И Деникин твой - падло, а не спаситель России! Дайте мне только встать - я порубаю вам головы, белые гады! - В бешенстве он отшвырнул одеяло и ударом ноги отбросил генерала вместе с креслом...
Избитого и окровавленного, на другой день везли Кочубея на казнь. Его сопровождала сотня казаков с оголенными шашками. Кочубея подвели к виселице, и палач стал намыливать веревку. В толпе крестьян, женщин, детей, многие из которых украдкой утирали слезы, пронесся ропот.
Не любил длинных речей Кочубей - ни слушать, ни говорить. А тут, прощаясь с жизнью, вдруг заговорил: торопливо, горячо, призывая толпу к оружию, к борьбе с Деникиным.
Палач накинул ему петлю на шею и намотал конец веревки на жилистую руку.
- Да здравствует Ленин!.. Да здравствует мировая коммуна! - неслись в толпу горячие слова Кочубея.
Палач, казак ростом в сажень, схватился руками за веревку, подпрыгнул и повис на ней, медленно опускаясь вниз.
Так погиб гроза кадетов комбриг Кочубей.
Ч А С Т Ь В Т О Р А Я
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В распахнутой шинели, в сдвинутой на затылок фуражке, Василий влетел в парадный подъезд губкома партии, но был остановлен военными моряками.
- Пропуск! Партбилет!.. - потребовал вышедший из дежурки начальник караула.
- Ни того, ни другого... Мне повидать товарища Кирова, - начал было объяснять Василий.
- Товарищу Кирову только с тобой сейчас и заниматься! Кто такой?
Василий замялся, не зная, как отрекомендоваться. Потом сказал:
- Состою в экспедиции товарища Кирова, по особым поручениям.
- По особым? - переспросил начальник караула, сделав суровое лицо.
- По особым, - ответил Василий.
Начальник караула позвал дежурного, тот долго водил его по коридорам, пока не привел к залу заседаний и не перепоручил матросу-бородачу, стоявшему у дверей. Бородач приказал ему сесть и ждать губвоенкома Чугунова, который был куда-то срочно вызван.
Василий опустился на скамью. Рядом с ним сидели еще двое военных. Человек десять разгуливало по коридору.
А в это время в накуренном зале, где едва различимы были лица присутствующих, шло чрезвычайное объединенное заседание губисполкома, губкома и Реввоенсовета фронта совместно с партийным активом города. Ораторы сменяли друг друга. Они говорили о катастрофе в армии, о сильнейшей эпидемии тифа, о бедственном положении города в связи с нехваткой хлеба.
Вдруг один из военных, сидевший рядом с Василием, вскочил и подбежал к матросу-бородачу.