3
Проснувшись утром, Мила не открывая глаз, подумала — "Как странно, меня никто не будит?". Обычно, каждое утро начиналось с криков приемной матери, с которыми она влетала в комнату и, сбрасывая с Милы одеяло, бесцеремонно стаскивала ее с кровати. Сегодня же все было тихо. Она приоткрыла один глаз и тут же распахнула оба. Потому, что увидела не стену оклеенную обоями, а резные панели, покрытые позолотой. Закинув голову, она увидела окна, занавешенные тяжёлыми шторами, покрытыми шелковой вышивкой. Она вспомнила события вчерашнего дня и, соскочив с кровати, прокружилась, по комнате, счастливо улыбаясь.
Быстро приведя себя в порядок, Мила сбежала по ступенькам и вошла в гостиную. Там никого не было. Немного постояв, она услышала приближающиеся шаги. Через минуту она увидела Альтареса, он нес в руках, какой-то свёрток.
— Доброе утро, — поприветствовал он Милу. — Надеюсь, тебе хорошо спалось? — спросил он.
— Великолепно! — ответила Мила. — Я впервые так хорошо спала.
— Я рад, — коротко произнес Альтарес и протянул ей кусок ткани, который держал в руках.
Развернув его, Мила увидела, что это платье, простого покроя, длинное, голубого цвета, платье.
Взглянув на Альтареса удивленными глазами, она спросила, слегка испуганным тоном.
— Что это?
— Одежда. Тебе же нужно во что-то переодеться?
— Но это, же платье!?
— Но ты — же женщина!?
— Очень смешно. У вас что, женщины брюк не носят?
— Носят. Но немногие.
— Значит я одна из тех немногих, потому что я его не надену.
— Почему, позволь спросить?
— Потому что в нем нужно быть… женственной!?
Альтарес усмехнулся и, посмотрев на Милу, сказал.
— Ты права. Вести себя как женщина у тебя вряд ли получится.
Мила капризно надула губки.
— И ничего подобного. Просто я не хочу.
— Хочешь или нет, а надеть платье тебе придется. Больше ничего подходящего нет.