Агнесса застыла на лестнице, уперев в руки бока и сверкая разъярёнными глазами:
- Ты знаешь, о чём! Я беременна!!!
Он улыбнулся:
- И что? Я рад этому. Честно. Очень рад.
- А меня ты спросил?
Парень прошёл к дивану, стоящему возле камина, сбросил на него куртку, оставшись в рубашке:
- Спрашиваю.
- Так вот! Никогда! Я, в конце концов, дочь Христова! И давал обет!!!
Макс спокойно сел, вытянул ноги, пристально взглянул на по-прежнему стоящей на лестнице Агнессу, затем протянул к ней руки:
- Иди сюда, малышка.
Та медленно, нехотя двинулась к нему, так же медленно приблизилась, и возмущённо пискнула, когда его руки сгребли её и заключили в объятия, опустив к себе на колени. Он погладил её по пышным волосам цвета ночи:
- Я рад, что у нас будет ребёнок. Честно. Это лучший подарок для меня, который ты могла сделать...
Она жалобно прошептала:
- Но я же монахиня... И давала обет безбрачия и бездетности...
- А это входит в твой контракт?
Агнесса попыталась отстраниться, уперевшись в его грудь кулачками, но тщетно – парень был куда сильней.
- О чём ты?! Не пойму...
- Ну, как же, госпожа прокуратор...
Она мгновенно извернулась, рванувшись, но куда там – тщетно. Захват был надёжным, как та не билась, всё оказалось бесполезным. Парень выкрутил ей руки за спину, заставив уткнуться носом в себя, и в отчаянии та ухватила зубами, рванула... Но не обращая внимания на острую боль, Макс успел набросить на её запястья силовые наручники. Только потом нажал на подчелюстные нервные узлы, заставив разжать рот, и неожиданно бережно снял с колен и усадил девушку на диван. Затем поднялся, потёр укушенное место.
- Больно. У тебя хорошие зубы. До крови цапнула.
Агнесса вскочила, словно ужаленная, попыталась его пнуть, и вновь упала на место от лёгкого толчка.
- Посиди и успокойся. А заодно – подумай.