Коралайн надела куртку, накинула капюшон и ушла на улицу. Спустилась по лестнице. Позвонила в дверь мисс Свинк и мисс Форсибл. За дверью послышался бешеный лай шотландских терьеров, которые выбежали в прихожую. Через некоторое время открыла мисс Свинк.
– Ах, это ты Кэролайн! – воскликнула она. – Ангус, Хэмиш, уймитесь, дорогие! Это всего лишь Кэролайн. Входи, милая. Не хочешь чашечку чаю?
В квартире пахло собаками и полиролью.
– Да, спасибо, – ответила Коралайн.
Мисс Свинк отвела ее в пыльную комнатку, которую называла «салоном». На стенах висели черно-белые фотографии симпатичных женщин и вставленные в рамки театральные программы. Мисс Форсибл сидела в одном из кресел и усердно вязала.
Мисс Свинк налила Коралайн чаю в маленькую чашку из тонкого фарфора и дала к нему галет.
Мисс Форсибл подобрала вязание и глубоко вздохнула.
– Тем не менее, Эйприл, как я уже говорила – ты должна согласиться, что и старые псы служат верно, – сказала она.
– Мириам, дорогая, мы с тобой уже не так молоды, как прежде.
– Мадам Аркати, – напомнила мисс Форсибл. – Старая няня в «Ромео». Леди Брэкнелл. Другие роли. Нас не могут просто так уволить со сцены.
– Тут я с тобой согласна, Мириам, – отвечала мисс Свинк.
Интересно, помнят ли они о ее присутствии, подумала Коралайн. В их разговоре не было никакого смысла; Коралайн решила, что спор этот так же стар и не менее уютен, чем их старинные кресла – из тех споров, в которых нет победителя или побежденного, но, при желании спорщиков, длятся они до бесконечности.
Она допила чай.
– Хочешь, я погадаю по листьям? – предложила ей мисс Свинк.
– Простите? – не поняла Коралайн.
– По чайным листьям, дорогая. Я погадаю на твое будущее.
Коралайн передала чашку мисс Свинк. Та близоруко вгляделась в черные чаинки на дне и поджала губы.
– Знаешь, Кэролайн, – сказала она немного погодя. – Ты в страшной опасности.
Мисс Форсибл фыркнула и отложила вязание.
– Не глупи, Эйприл! Прекрати стращать ребенка. Ты плохо разглядела. Дай-ка чашку мне, дитя!
Коралайн отдала чашку мисс Форсибл. Мисс Форсибл внимательно вгляделась в чаинки, покачала головой и посмотрела еще раз.
– Бог мой! – сказала она. – Ты была права, Эйприл. Она в опасности.