— Что же случилось? — спросил один из зачарованных слушателей.
У Хакима потемнели глаза. Он сплюнул в пыль.
— Двадцать лет назад Империи удалось покорить горцев. С открытием Великого Прохода отпала необходимость рисковать, отправляя караваны через кишащие бандитами пески пустыни. Санктуарию приходится довольствоваться остатками былого величия; город превратился в притон отбросов, которым больше некуда податься. Помяните мои слова, придет день, и воры превзойдут численностью честных граждан, и тогда…
— С дороги, старик!
Обутая в сандалию, нога опустилась на карту, стирая линии и заставляя подростков броситься врассыпную.
Хаким попятился перед тенью цербера, одного из пяти элитных новоприбывших гвардейцев, появившихся в городе вместе с новым губернатором.
— Зэлбар! Прекрати!
Мрачный гигант застыл при звуках голоса и обернулся к золотоволосому юноше, подошедшему к месту происходящего.
— От нас требуется, чтобы мы управляли этими людьми, а не вышибали из них покорность.
Странно было видеть юношу, которому не было и двадцати лет, отчитывающего покрытого шрамами ветерана многочисленных походов, но верзила покорно-опустил глаза.
— Прошу прощения. Ваше Высочество, но Император сказал, чтобы мы принесли закон и порядок в эту чертову дыру, а это единственный язык, который понимает подобный сброд.
— Император — мой брат — поставил меня управлять этим городом так, как я сочту нужным, и я приказываю, чтобы с людьми обращались вежливо до тех пор, пока они не нарушили закон.
— Да, Ваше Высочество.
Юноша обратился к Хакиму.
— Надеюсь, мы не помешали вашему рассказу. Вот — возможно, это окупит наше вторжение.
Он вложил в ладонь Хакима золотую монету.
— Золотой! — фыркнул Хаким. — Неужели вы полагаете, что одна жалкая монета искупит испуг этих драгоценных малышей?
— Что? — заорал Зэлбар. — Этих помойных крыс? Возьми деньги Принца и радуйся, что я…
— Зэлбар!
— Но, Ваше Высочество, этот человек просто играет на вашем…
— Если это и так, я волен давать…
Он вложил еще несколько монет в протянутую руку Хакима.