– Я думаю, ему просто не хватило тупости понять, что для нас это не настолько очевидно. И знаешь, давай не разочаровывать его. Сделаем вид, что мы сразу догадались.
– Хорошо.
Я собиралась было продолжить своё занятие, но тут меня посетила одна мысль.
– А в виртуальности Вейдера корабли похожи на этот?
– Не совсем. Меньших габаритов, скорее корветы, чем лёгкие крейсера, но достаточно навороченные. По ходовым качествам они не намного уступают «Нахимову» и тоже оснащены электромагнитными пушками.
– Это было у вас всерьёз? Я имею в виду саму постановку игры.
– Да, вполне. Вейдер шуток не любит. Никаких упрощений, свойственных для обычных игр, ничего похожего на «deus ex machine». Всё как должно быть в реальности… разумеется, за исключением чрезмерной крутизны наших кораблей. Но «Нахимов» действительно крутой корабль, и даже нуль-связь у него есть.
– В том-то и дело, – вздохнула я. – От всего этого у меня голова кру́гом идёт… А ты кем был в ваших, так сказать, играх?
– Капитаном второго ранга. Ведущим крыла из четырнадцати боевых единиц.
– Ну и как вы действовали? Успешно?
– Поначалу паршиво. Даже с нашим вооружением и мощной защитой нам здорово доставалось от альвов. Но за два года мы хорошо натренировались.
– А кто входил в состав твоего крыла?
– Все мои ребята. Командиры кораблей, вторые пилоты и артиллеристы. Остальные члены экипажей, включая бортинженеров, были виртуальными.
– Н-да… Вот что, Олег, продолжай проверку систем за меня.
– Есть, командир! – серьёзно ответил он и сразу взялся за дело.
С процедурой Олег был знаком досконально. Он справился быстрее, чем сделала бы это я – отчасти из-за отсутствия языкового барьера, а отчасти потому, что в течение двух лет имел дело с виртуальными моделями кораблей подобного типа и хорошо знал специфику их конструкции.
Потом мы вызвали карту здешней дром-зоны и принялись вместе рассчитывать возможные траектории, которые проходили бы через наибольшее число каналов второго рода. Таких траекторий следовало наметить около десятка, чтобы при подлёте к дром-зоне, сориентировавшись по расположению вражеских сил, выбрать наименее опасную.
На это занятие мы потратили всё оставшееся до начала торможения время. В результате мы получили дюжину более или менее оптимальных маршрутов для прорыва, пересекавших от пятнадцати до двадцати областей входа-выхода каналов второго рода. В связи с этим наш курс требовал небольшой коррекции, произвести которую я доверила Олегу.
Он действовал чётко и безошибочно, словно всю свою жизнь провёл в пилотском кресле. Я наблюдала за его работой с восхищением, к которому чем дальше, тем больше примешивалась какая-то нехорошая, иррациональная досада. Когда Олег закончил и с довольной улыбкой повернулся ко мне, эта досада так явственно отражалась на моём лице, что он мигом перестал улыбаться.
– Я что-то не так сделал, Рашель?
– Нет, всё правильно. Просто… – Тут я не выдержала: – Чёрт побери, это несправедливо! Мне девятнадцать, я на два года старше тебя, я всю жизнь училась, я только этим и занималась, у меня больше не было времени ни на что, разве только на музыку, а ты… Ты себе забавлялся, ухлёстывал за девчонками, играл в футбол, руководил подпольной группой, а между делом занимался на виртуальных тренажёрах – и управляешь кораблём не хуже меня.
Несколько секунд Олег растерянно смотрел на меня, затем встал, подошёл ко мне и взял мои руки в свои.