— Да.
— Ну так поезжай, чего ты медлишь?
— Я жду, когда ты выйдешь.
— Нет, мой милый. Когда-то ты сказал, что мы будем вместе до конца. До самого конца. Вспомни об этом.
— Я помню. Но ты все равно не сможешь мне помешать.
— Я и не собираюсь. Я знаю, что ничего не смогу изменить.
Я не имел права рисковать ее жизнью и знал, что, если понадобится, силой вытолкну ее из машины. Я повернулся, собираясь осуществить свое намерение.
— Прости, но у меня нет времени спорить.
Я протянул руку и не смог прикоснуться к ней, словно кто-то натянул в кабине между нами упругую непробиваемую пленку. Холодная странная усмешка тронула ее губы.
— Ты все еще думаешь, что тот человек в лаборатории попросту споткнулся? — Она помолчала. — Никто не виноват, что ты выбрал русалку. Мы поедем вместе и вместе до конца разделим все, что нас ждет в дороге. Я пыталась не вмешиваться, старалась забыть обо всем, чему меня научили там, в глубине, берегла наши дни. Их ведь было так мало, — сказала она с горечью. — Теперь мне уже нечего беречь… Ты не сможешь забыть сегодняшнего дня. Ты и раньше меня боялся, я знаю… А теперь поезжай…
Я молча повиновался. Мотор завелся легко, и машина понеслась по пустынной дороге прочь от центра города, от моря, к началу большой трассы, ведущей в столицу, к людям.
Машина вела себя слишком странно. Стоило прикоснуться к педали акселератора, как стрелка спидометра проскакивала цифру восемьдесят. Впечатление было такое, словно кто-то вставил под капот дополнительный мотор. Мне все осточертело, и, не задумываясь, я гнал машину вперед, стараясь поскорей вырваться из города, как будто это он был виноват во всем, как будто в нем сидела невидимая и неощутимая зараза, постепенно отнимавшая у меня Весту… Иногда, запрятанные где-то в глубине сознания, всплывали непрошеные мысли… Значит, напавший на меня человек не споткнулся… Как она это сделала?
Скорее всего он не был человеком. Странное оружие подобрал я на полу… Это был «посредник» — так, кажется, называли они искусственных полулюдей? Но ведь и Веста тоже…
Я спохватился слишком поздно. Ее лицо исказила гримаса боли: «Она знает все, о чем я думаю. Это трудно выдержать. Но раньше я этого не замечал — не замечал потому, что мне нечего было скрывать от нее. Наверно, люди еще не готовы к такому уровню общения, может быть, когда-нибудь, через тысячу лет…»
Далеко позади над морем занимался хмурый рассвет. Мы уже миновали центр города и приближались к окраине. Где-то здесь, перед выездом на загородное шоссе, должен был быть полицейский дорожный пост.
Я толком не знал, кого мне следует опасаться. Кто были те люди, которые пытались похитить «Альфу»? Куда девался Гвельтов? Жив ли он?
— Это были люди из военной разведки, — как всегда неожиданно сказала Веста. — Они давно заинтересовались тем, что происходит в порту. С того дня, как американская атомная лодка приходила сюда с визитом «дружбы».
Я хорошо помню эту историю. В газетах тогда поднялась шумиха, сразу же прекращенная невидимой, но могучей рукой. Однако суть происшествия газеты успели сообщить… Кажется, все атомные заряды, бывшие на борту лодки, и топливо для реактора превратились в обычный свинец. До сих пор я считал эти сообщения газетной «уткой».
— В тот момент, когда вы с Гвельтовом отбирали пробы в заинтересовавшем их районе, вы попали под наблюдение. Какое-то время они не вмешивались, но недолго, как видишь.
— Что произошло в лаборатории? Где Гвельтов?
— Они хотели захватить ваши пробы с «Альфой». Гвельтов поднял тревогу, потом там появился посредник, которого ты видел. Гвельтов жив. Пока жив. А теперь у светофора поверни направо. Ты выезжаешь на шоссе за шлагбаум. Тебя уже ищут. Дорожной полицией объявлен розыск по радио.
Сам пост мы проехали спокойно. Однако через несколько километров я увидел стоящий на боковой развилке «джип» военного образца. Возможно, он ждал здесь вовсе не нас. Я решил не рисковать и до отказа вдавил в пол педаль акселератора. Мотор басовито загудел, и машину буквально швырнуло вперед. Как только я прибавил скорость, «джип» ринулся нам наперерез.