Мадре осторожно отогнул повязку и тихонько присвистнул: рана покраснела, ладонь была горячей. Мевретт молча поднялся и вышел. Спустя несколько минут вернулся, неся в руках небольшой флакончик. Сел рядом, немного смущенно посмотрел на меня:
-- Вот. Это заживляющая мазь. Сделана по старинному рецепту. Не знаю, конечно, как давним, но элвилин она помогает.
Тут дверь без стука отворилась, и вперся легкий на помине Звингард. На сей раз со всеми причиндалами, с пузырьками и склянками, сложенными в корзину.
-- Ну, что тут еще стряслось? У вас такой вид, как будто вы скакали в окно...
Я, прижавшись к Одрину, сообщила мэтру:
-- Да, скакали.
Вид у дедки сделался такой, что хотелось рассмеяться, но вместо этого я закашлялась.
-- Звингард, вы, как всегда, неподражаемы, -- Мадре обнял меня вместе с пледом свободной рукой. -- Эту бы вашу прозорливость да в мирное русло. Вот кто тут недавно утверждал, что рука -- это пустяк? Похоже, у нее начинается Зерров огонь.
-- Скажете тоже! -- отмахнулся лапищей огненноголовый. -- Поучите бабушку осенний мед варить. Ну кто же говорит при больном, что у него Зерров огонь? У кого сердце послабее -- тот на месте помрет. Дайте-ка сюда руку, деточка, -- проворковал Звингард совсем другим тоном и осторожно взял мою ладонь.
-- Ну, сударыня Аррайда, кажется, не из тех хлипких дамочек, падающих в обморок при виде порезанного пальца, -- почему-то с гордостью произнес Одрин. -- Ей правда не повредит.
-- А что это вы так покраснели, мевретт? -- с ехидцей спросил Звингард, разглядывая и обнюхивая рану. -- И, кстати, где опять это наказание, которое считается моей помощницей?
-- Не огонь ваш. Глупости, -- сказала я хрипло. -- За пару дней заживет.
И сморщилась от боли. Сжала зубы, чтобы не стучали.
-- Холодно...
-- Нет, тут не Зерров огонь. А что вы такая мокрая, деточка? -- лекарь смазал рану особенным элвилинским бальзамом и аккуратно начал бинтовать. -- В луже спали, что ли? Нате вот, -- он сунул мне в руку баклажку.
Я тупо уставилась на нее:
-- Что это?
-- Согревающее... хотя толку-то... И плед мокрый, и диван промок... -- Звингард ощупал розовый шелк здоровенной ладонью. -- Что ж она у вас-то в мокром сидит? -- рявкнул он. -- И вы сами? Нет головы у обоих?
Проигнорировав подлое замечание Звингарда, Мадре удивленно посмотрел на меня:
-- Мгла! Почему вы молчали?
-- А вы не спрашивали.
Дедка, ворча, вытащил прямо из воздуха по паре штанов и рубашек. Одну кинул Одрину и погнал его за шкафы. Вторую сунул мне: