— Чего ж хорошего?
— Мне недолго осталось.
— А… Тебе всегда везло. Почему-то.
— Это потому что ты легкомысленный, всегда ломишься куда-то вперед, не подумав.
— А ты молчаливый чересчур. Не мог раньше сказать про Кондора, не полезли бы в подвал, ничего б не случилось.
— Скажешь тут, я этого джина носатого боюсь до дрожи. Он смотрел на меня всегда, как удав на кролика.
— Ну и не зря боялся. Как он, падла, продумал то все… — Колобок хлопнул себя по коленям. — И мы хороши, братцы кролики. Ухи развесили.
— Мда…
Они помолчали немного, вслушиваясь в шорох все еще осыпающегося завала.
— Тюбик, тебе больно? — спохватился Колобок.
— Больно. Не очень.
— А чего молчишь, у меня хоть аптечка при себе осталась. Сейчас уколю тебя.
— Ну давай, уколи.
Свет фонаря упал на лицо друга, покрытое мелкими капельками испарины, блеснувшими в луче. «Как же, не больно ему…» — думал Колобок — «…геройствует тут».
У Тюбика был один недостаток, а может и достоинство — патологическая скромность. Спокойный и рассудительный узбек никогда не возмущался, не просил ничего, зря не вступал в разговор и всячески старался никого не беспокоить, но за друга готов был порвать мутантов зубами и отдать почку. За это его уважали одни и терпеть не могли другие, несправедливо принимая скромное молчание за злобную скрытность. Колобок любил этого бродягу, как родного, да всегда втихаря радовался тому, что их свела судьба. Такого друга у него никогда не было и теперь никогда не будет, эт точно.
После того, как он сделал укол обезболивающего в холодную руку напарника, фонарь пришлось выключить, батарейки скоро сядут, надо экономить заряд. Темнота и тишина вокруг давили почти физически, наваливаясь тяжелой толщей.
— Колоб, расскажи что-нибудь, а то я счас завою, — укол, видать, подействовал, так как голос у Тюбика немного оживился.
— А что тебе рассказать? Хочешь сказку?
— Угу, про Колобка, — они тихонько похихикали над получившимся каламбуром. — Давай, как ты попал в Зону. А потом я про себя.
Значит, напоследок, о самом сокровенном. Обычно сталкеры берут за правило, ни слова о жизни вне Зоны. По крайней мере, ни слова правды. Но сейчас не тот случай, можно и пооткровенничать.
— Ладно. Ну, значит, дело было так…
И Колобок долго, подробно, рассказывал напарнику свою «историю любви». Как-то, уже несколько лет назад, поехал он в гости к школьному другу, на море. Отдохнуть,