Скрестив ноги, мальчишка опустился на шкуры у тлеющего огня и, задумчиво кусая бутерброды, уставился на угли. Ему захотелось подбросить дров (они лежали тут же, сбоку), но потом Тимка передумал и остался просто сидеть. Бутерброды были съедены. Мальчишка подгрёб под себя шкуры, соорудив из них подобие дивана — и скоро уже и сам не смог бы сказать, видит он угли очага во сне или всё ещё продолжает на них смотреть…
…Тимка проснулся от назойливого шёпота.
Открыв глаза, он не мог понять, где находится и что происходит. Сразу три голоса перебивали друг друга — негромко, но отчётливо:
— Мальчишки, а ну отвернулись…
— Чего мы там не видали… Бррр, как сыро…
— Почему бы это, а?.
Тихий дружный смех.
— Я пошла…
— Э, погоди, возьми…
— Поесть бы…
— Не, лучше спать, уже вставать скоро…
— У меня вообще выходной…
Смех, шорох, шлепки.
— Ушла?.
— Ага, пошли во двор, сполоснёмся…
— Тебе чего, мало?.
— Да тёплый же дождь…
— Ну пошли, только быстро, а то Олеська заскрипит…
— И как ты её терпишь?.
— Не всем же с конями…
Смех, звук пинка.
"Что за новости? — подумал Тимка. — А! Да! Я в Светлояре и просто уснул у очага… Ничего себе, а кто же тут шастает?"