— Знакомая.
— Ах, знакомая, — протянули в трубке с некоторой иронией. — Ну… да какая теперь, в принципе, разница! Олега нет, он утонул. Позавчера похоронили.
— Утонул?! Как, где?!!
— Ну, у нас обычно в море тонут. Вот и он там же.
— В декабре?!!
— А чего вы удивляетесь? Захотелось искупаться человеку… вот и искупался. У вас все? А то мне уходить надо.
Наташа опустила руку с телефоном, дрожа всем телом. Вот это уж точно не могло быть совпадением, никак не могло. Иначе с чего вдруг Долгушину понадобилось лезть в море в декабре?.. выпил разве…
… как-то он обронил, что с недавних пор начал жутко бояться моря…
Если б только Олег — это можно было назвать несчастным, даже, если хотите, роковым совпадением. Или если бы только Илья Петрович. Даже если бы только Ковальчуки — может Борька (Людмила Тимофеевна?!) и вправду вдруг сошел с ума — почему это человек не может вдруг сойти с ума?..
Но их трое! Их-то трое! Совпадения… Как когда-то говорила Надя? Совпадения — дети закономерности?
«Еще одним подозреваемым меньше», — тупо подумала она.
В дверь снова постучали, и капризный голосок спросил:
— Слушайте, вы там скоро? Сколько можно?!
— Сколько нужно! — выкрикнула Наташа вне себя и ударила по двери ладонью, так что дверь дрогнула, ударила еще раз и еще. — Мне плохо, ясно?!! Пошли все вон!
За дверью послышались торопливые испуганные шаги. Тяжело дыша, Наташа отвернулась и посмотрела на себя в зеркало, на свое лицо, искаженное страхом и болью. В принципе, она не соврала — ей действительно было плохо: сбитая при падении об асфальт рука саднила, но это было ни-что по сравнению с острой болью в спине, куда ударил ее светловолосый, усиливавшейся многократно, стоило Наташе хоть чуть-чуть повернуться. Но, так или иначе, нужно было звонить дальше — нужно было обзвонить всех.
— Только бы он был последним, — прошептала Наташа своему отражению. — Пожалуйста, пусть он будет последним.
Владислав Яковлевич Дробышев.
— Нет, его нельзя, он на совещании. Что-нибудь передать? Извините, девушка, но подобные вопросы вам лучше задавать ему лично. Не знаю, во всяком случае, с утра он нормально выглядел.
Георгий Филиппович Тафтай.
— Он уже ушел. Позвоните домой. Нет? Ну, значит скоро будет. Здесь он сегодня уже не появится. Нет, ничего странного я в нем не заметил — пошел себе тихонько, в руке топорик окровавленный… Ну, да, да, понимаю, неудачная шутка. Девушка, а зачем вам Жора — пообщайтесь лучше со мной…
Антон Антонович Журбенко.
— Нет, девушка, Антона никак нельзя, видите ли, он уже дней десять как в больнице.