«…трагически оборвалась жизнь Сергея Евгеньевича Ксенофонтова… одного из известнейших и уважаемых в Волжанске людей, который неоднократно… Водитель Сергея Евгеньевича не справился с управлением, и «мерседес» предпринимателя вынесло на встречную полосу, где в нее врезался рейсовый автобус, следовавший…»
…Сергею Евгеньевичу Ксенофонтову, одному из известнейших в городе предпринимателей, помимо нескольких продуктовых магазинов и торговой марки «Маслице мягкое», принадлежал один из крупнейших и шикарнейших в Волжанске ресторанов «Одиссей», клуб «Напалм», центр развлечений «Экселлент» и дискотеки «Волжанская» и «Домино». Бизнес Ксенофонтова позволял ему считаться одним из влиятельнейших… как легальный, так и теневой…
По чудом полученному свидетельству чудом оставшегося в живых пассажира «мерседеса», предпринимателя Иволгина (данные, адрес), авария произошла отнюдь не по вине шофера, а по вине самого Ксенофонтова, который вдруг ни с того ни сего набросился на водителя и начал его душить. Водитель, естественно, попытался защититься и бросил руль, по-тому и произошла авария. Иволгин утверждает, что до того момента Ксенофонтов вел себя как обычно, совершенно нормально. В машине он беседовал с Иволгиным и просматривал деловые бумаги и корреспонденцию, которые были перед уходом переданы ему его референтом. Один из документов, по словам Иволгина, очень заинтересовал Ксенофонтова, так как тот просматривал его молча и очень внимательно. Иволгин случайно заметил, что документ написан от руки, поэтому очень удивился спокойствию Кс., зная, как тот ненавидит разбираться в чужих почерках и при чтении документов, написанных от руки, часто ведет себя крайне несдержанно. По словам И., Кс. Набросился на водителя сразу же после то-го, как закончил чтение документа. Люди Кс. Из машины сопровождения подтверждают, что кроме Кс., И., водителя и телохранителя, в «мерседес» никто не садился, и по дороге машина нигде не останавливалась. Ни один из документов после аварии не уцелел.
Примечателен тот факт, что в большинстве городских газет одновременно с внушительной статьей о жизни и смерти Кс., появилась и другая статья, но совсем на другой странице, в разделах происшествий.
«…некто О. была зверски убита при ограблении в собственном подъезде. Женщине нанесли четыре ножевых ранения в область сердца и живота, от которых она скончалась на месте. Ведется следствие».
Интересно то, что «некто О.» — это сорокалетняя Осокина Нина Андреевна, секретарь-референт Ксенофонтова. Убили ее в тот же день, когда погиб ее шеф, правда гораздо позже. Все входящие документы обязательно проходили через Осокину. Но теперь узнать, что же за документ, написанный от руки, так заинтересовал Кс. невозможно.
«…выстрелом в висок покончил с собой директор концерна «Волжскрыба» Марк Петрович Леванович. Пока не удалось выявить причины, приведшие к этому трагическому событию… Деятельность Левановича на посту директора концерна…»
По словам дочери Левановича, Ариадны Марковны, которой я имею все основания верить, в тот вечер ее отец вернулся домой в прекрасном расположении духа. За ужином он не говорил о делах, только обронил, что «наконец-то они кое-кому прищемят хвост». Когда «подали чай», А.М. вспомнила о письмах, которые, вернувшись домой, достала из почтового ящика. Одно из них было от родной сестры Левановича, Инны Петровны, другое — от дочери от первого брака Левановича Александры. Закончив ужин, Л. взял письма и ушел в свой кабинет. Через десять минут из кабинета раздался выстрел.
Оба письма были найдены на столе распечатанными. Одно из них действительно было от Александры, другое было написано незнакомым почерком и содержало бессмысленный набор слов… Получив возможность ознакомиться с ним, я могу это подтвердить. Набор слов, ничего не понятно, и при прочтении не возникает никаких ощущений или ассоциаций.
По словам А.М., она не знала, что у ее отца есть оружие… По сведениям… оружие «чистое». Убийство исключено.
«…в результате несчастного случая трагически оборвалась жизнь заместителя мэра Волжанска, председателя комитета экономики Георгия Владимировича Устюгова. В результате случайного падения с лестницы, соединявшей третий и четвертый этажи в здании мэрии Георгий Владимирович сильно ударился головой о ступеньки и спустя два часа скончался в больнице от обширного кровоизлияния в мозг. Георгий Владимирович был…»
По словам Морозовой Елены Степановны, работающей в канцелярии мэрии (данные, адрес) и ставшей одной из свидетельниц происшествия, когда она подходила к лестнице, из-за ее спины, из правого коридора, выскочил Устюгов. Оттолкнув Морозову, так что та чуть не упала. У. бросился к лестнице (дсл.: «Когда я увидела его лицо, я жутко перепугалась — у него было такое лицо, словно ему очень больно…). Далее самое странное: М. утверждает, что У. не упал с лестницы, а сам прыгнул с верхней ступеньки головой вниз, как прыгают в бассейн. Помимо Морозовой это видела инспектор из финотдела Наумова (данные, адрес). Обеих позже настоятельно, по вполне понятным причинам попросили не разглашать эту информацию (вы, Павел Иванович, в курсе этого).
По словам Рославцева Алексея Борисовича (данные, адрес), переводчика, он встретил У. в коридоре четвертого этажа мэрии — тот, остановившись с пачкой бумаг в руке, внимательно читал верхнюю, держа в другой руке вскрытый конверт. Рославцеву У. сразу бросился в глаза, потому что из носа у того текла кровь, и на белоснежном воротничке его рубашки уже расползалось алое пятно, а У., казалось, ничего не замечал. Рославцев хотел было предупредить его, но в этот момент У. вдруг бросил бумаги на пол и помчался к лестнице, и через несколько секунд Р. услышал шум падения и женский крик. Интересен тот факт, что позже на полу в коридоре не было найдено никакого конверта, а все бумаги, брошенные У., носили сугубо деловой характер и в них не содержалось ничего особенного…
«… покончил с собой президент ЗАО «Речное строительство» Ахмаджанов Денис Юрьевич. По имеющимся у нас сведениям Денис Юрьевич ушел из жизни по той причине, что недавно ему был поставлен диагноз «рак кишечника». Глубоко сожалея по поводу…»
По моим сведениям диагноз «рак» был поставлен старшему брату Ахмаджанова, но сам Денис Юрьевич был совершенно здоров — все это было рассказано печати для приличия — весьма рискованно, на мой взгляд. Из проверенного источника известно, что в тот день, около трех часов, Ахмаджанов ездил в аэропорт встречать жену и дочь. Он привез их домой, где они оставили вещи (при этом Ахмаджанов взял из почтового ящика какое-то письмо, не сказав, от кого оно), после чего жена и дочь уехали в центр здоровья, а сам Ахмаджанов, отвезя их, вернулся домой. Спустя несколько часов его жена и дочь после безуспешных попыток дозвониться до него, вернулись домой сами. В одной из комнат они нашли Ахмаджанова — он повесился на собственном брючном ремне, привязав его к ручке двери. Рядом на полу валялись вскрытый конверт и письмо. На конверте отправителем был указан престарелый двоюродный дядя Ахмаджанова, который и в самом деле иногда писал ему, только почерк на конверте был не его. Письмо, к сожалению, прочесть было невозможно — оно намокло и чернила расползлись, остались только словосочетания «доброте льда» и «огонь внутренних рек». Кстати, как выяснилось, этот двоюродный дядя никаких писем в последнее время не посылал. После отработки вынесено заключение «самоубийство», и по словам судебно-медицинского эксперта Ахмаджанов — «чистый суицид».
Закурив новую сигарету, Вита начала перебирать бумаги уже быстрее, вчитываясь только в фамилии и совсем не заглядывая в газетные статьи, которые совершенно не отражали истинности происшествий — на фоне сведений Колодицкой все некрологи выглядели натянутыми и искусственными, словно улыбка, нарисованная на губах трупа, кроме того в половине из них не было и слова правды. Еще одна секретарша, директор научно-производственного предприятия по решению экологических проблем «Эко», главный специалист информационно-аналитического отдела мэрии, генеральный директор строительной фирмы «Фиал», заместитель мэра — председатель комитета по торговле и сфере услуг, директор нефтеперерабатывающего завода, владелец сети магазинов оргтехники… несколько человек, вообще не занимавших каких-то видных постов. Кто утопился или утонул, кто повесился, зарезался, отравился, выбросился из окна, разбился на машине или попал под нее по собственной воле, один даже «был застрелен сотрудником милиции при нападении на этого самого сотрудника милиции с огнестрельным оружием (позже выяснилось, что пистолет был лишь игрушкой, которую покойный за час до того купил для своего сына)». И почти каждое самоубийство не вызывало сомнений, в каждом фигурировали свидетели, в один голос утверждавшие, что человек совершил этот поступок сам, рядом с ним никого не было, никто его не толкал, не душил, не выбрасывал из окна, и не верить им не было оснований.
Судя по записям, все самоубийства совершались в течение года и были достаточно разрознены — только несколько из них произошло буквально за одну неделю. Дела были совершенно разными, покойных, в принципе, ни-что не объединяло, только у нескольких были общие деловые интересы. Существовало лишь два сходства: большинство из них были довольно влиятельными в Волжанске людьми и большинство перед смертью читали письма или просматривали деловые бумаги. Некоторые из писем были найдены, но содержали абсолютную бессмыслицу. Можно было привязаться к тому, что все они были написаны одной и той же рукой и, возможно, содержали некую угрозу, понятную лишь адресатам, но как двигаться дальше — угрожать-то может и угрожали, но ведь не убивали. Могли вынудить к самоубийству, но… В любом случае, из записей Колодицкой следовало, что дела не объединялись и закрывались очень быстро — твердое самоубийство либо твердый несчастный случай. Только один дотошный следователь попытался объединить все дела в одно и что-то доказать, выдвигая версии одну изумительней другой — от воздействия некими психотропными веществами (правда, следов от уколов на телах найдено не было) до гипноза и запрограммирования на смерть. Но как-то в один прекрасный день дотошный следователь пришел на работу очень бледным и тихим и написал заявление об уходе, а вскоре забрал свою семью и навсегда уехал из Волжанска.
На одном из листов Колодицкая составила нечто вроде схемы, и этот лист был самым страшным. Фамилии погибших в черных квадратиках, фамилии живых в зеленых кружочках, стрелочки, поясняющие надписи… Стрелочек было очень много — целая паутина — связи, знакомства, возможности, степень влияния на кого-то или что-то, они ныряли из квадратика в квадратик и иногда переплетались до такой степени, что Вите приходилось водить пальцем, чтобы разобраться, что к чему относится — схему Колодицкая, скорее всего, составляла прежде всего для себя. Так или иначе все стрелки сходились на трех зеленых кружочках — в одном стояла фамилия Александрова, в другом — Сотникова, нынешнего мэра Волжанска. В третьем, самом большом кружочке, на котором сходились абсолютно все стрелки, была жирно выписана фамилия Баскакова — уже в то время очень известного и богатого предпринимателя и мецената. Сейчас его положение, по сравнению с девяносто девятым годом, упрочилось еще больше, и многие отнюдь не шутили, говоря, что Волжанск принадлежит ему — Баскаков был именно, что называется, «владелец заводов, газет, пароходов». Хотя Вита большую часть времени и проводила в других городах, она примерно представляла себе ценность родного города. Волжанск — это стык речных и морских путей — Кавказ, север и центр России, Средняя Азия, Иран… Волжанск — это железнодорожный узел, и поезда идут в Дагестан, Казахстан, Азербайджан и на север и в центр России. Волжанск — это рыба, нефть, сера, газ, бумажная промышленность…Волжанск — это столица арбузов и помидор… Волжанск — это очень, очень лакомый кусок, и тот, кто им владеет…
В своей таблице Колодицкая расписала все настолько подробно, что даже Вита, человек совершенно посторонний в этом вопросе, довольно быстро разобралась что к чему. Фактически это была иллюстрация смены власти в городе. Все покойные так или иначе мешали деловым интересам Баскакова и вместе составляли тот круг людей, которые, можно сказать, и управляли городом и его ресурсами. Александров был их мэром. Сам по себе он, скорее всего, был Баскакову неинтересен, потому что как только не станет людей, поддерживавших Александрова, он рухнет. Кроме того, приближались выборы, и одним из кандидатов был некто Сотников, который, по утверждению Колодицкой, был напрямую связан с Баскаковым. Грубо говоря, предполагалось, что Сотников будет перчаткой, а Баскаков — рукой в этой перчатке. И только теперь Вита вспомнила, как один человек, знакомый Евгения, упомянул в разговоре, что Баскакова в его круге в шутку некоторые называют «Чернокнижником». Теперь смысл этого прозвища стал куда как яснее.
Над некоторыми квадратиками было написано «возможно промах», а стрелочки от них вели пунктирные. Фамилии ничего не говорили Вите, и она снова вернулась к записям: секретарши, охранник, инспектор из отдела писем в мэрии. Судя по рассуждениям Колодицкой, эти люди могли погибнуть случайно. Сюда же она отнесла двух молодых людей, неких Илья-сова и Молчанова, которые в разное время покончили с собой и при них тоже были найдены вскрытыми странные письма — одно адресованное в строительную фирму «Аркада», другое в мэрию. Колодицкая назвала их «курьерами» и заметила, что они, скорее всего, поплатились за собственное любопытство.
Но письма, письма!.. Что же с ними такое?! Просто ли это какая-то угроза, предупреждение или они играли роль орудия убийства. Но каким образом? Вита безуспешно искала ответ в записях Колодицкой и не находила его. Покойный редактор «Веги ТВ» производила впечатление очень изворотливой и умной женщины, но во всех ее рассуждениях, касавшихся писем, чувствовалась явная растерянность. Она сама ничего не понимала. Что такого могло быть в этих конвертах?! Бактерии? Какой-то яд? Летучий яд — ведь со всеми, кто брал письмо после, ничего не произошло. Вита вспомнила слова Виктории о том, что по просьбе Колодицкой вскрывала конверт и доставала из него письмо. Но ведь с Викторией тоже ничего не случилось. Или она врет? Зачем, какой смысл? А Колодицкая после ее ухода вдруг взяла и проломила себе голову.
Увидела, что с подругой все в порядке, и спокойно начала читать письмо, даже не подозревая… А ведь Виктория, по ее словам, письма не читала…