Вдруг, без всякого перехода, она закричала хрипло и страшно:
— В Зону ты свою поганую собрался! Она тебе жены и жизни дороже! Ну что ты все не уймешься?
— Последний раз.
— Да у тебя каждый раз последний! Мало тебе тюрьмы? Мало я тебя по больницам выхаживала?
— Заткнись, дура! Что ты понимаешь?
— Да ничего я не понимаю! — От крика на шее Веры вздулись вены. — Я не понимаю, как можно от жены идти в какую-то там Зону.
Она внезапно замолчала. Тихо-тихо заплакала и сползла по косяку на пол.
— Ты же обещал. На работу устроился, — сквозь слезы, по-детски картаво, проговорила Вера.
Дима опустился перед ней на колени. Попытался оторвать от лица мокрые кулачки. Заглянуть в зареванные глаза. Минута — и уже никуда ты, сталкер, не уйдешь. Поднимет блестящие глаза, скажет: «Останься!» — и все, как гвоздями прибьет к дивану, к опостылевшему телевизору. Нет уж, Вера, молчи. Лучше молчи. Дима рывком вскочил на ноги. Метнулся к двери. На пороге задержался на мгновение, бросил: «Последний раз». Таким Вера его и запомнила.
В этот раз Дима по кличке Аладдин вел в Белый храм хрупкое прозрачное существо по имени Алена. Девушка мечтала стать эльфом в каком-нибудь Средиземье. Она почти насильно вручила сталкеру свои скромные сбережения. Глупый, зачем ей ТАМ наши деньги? На второй день они вышли к первой двери.
— Аладдин, а сколько всего дверей? — спросила Алена.
— Три. — Он сидел на взгорке и грелся на редком в Зоне солнышке.
— Долго еще идти? — Девушка подошла и села рядом.
— Нет, не очень. Просто сейчас начнется самое трудное. Надо отдохнуть, приготовиться.
— Странно. — Девушка легла на спину. Закинула руки за голову. — Я почему-то совсем не устала.
— Я вижу, — Аладдин с трудом поднялся на ноги.
После двухдневного броска по Зоне он еле волочил ноги. Девчонка же по-прежнему скакала, будто козочка. Двужильная, что ли?
— Ну, пошли.
— Аладдин, а что там будет? За дверью?
— Не знаю, там всегда все по-другому. — Он остановился, вынул «маузер» из кобуры. — Поэтому и тяжело. Не знаешь, чего ждать.
Они подошли к одиноко стоящей двери.
— Ой, такая же, как в комнате у меня! — удивилась Алена. — Фанерная и белой краской покрашена! Слушай, Аладдин, а нельзя ее просто обойти? Вокруг же ничего нет!