— Но ведь не вы им нужны. Не курды, не ваша свобода. Им нужна нефть и граница с Советской Россией.
— Опять ты прав! — Шейх хлопнул Андрея по колену. — Но немцы пока далеко, а англичане уже здесь. Нас из английских винтовок убивают. Они умеют делать винтовки.
— А у немцев лучшие в мире цепи, — сказал Андрей. — Их выковывают из золингенской стали.
Шейх долго молчал.
— Теперь и ты знаешь, кто я, — сказал он. — Ты и немец… Да… А больше никто. Они думали, как начнут новый газават против большевиков, так и пошлют курдов, чтоб вместо них умирали. А Газими как знамя был им нужен.
— Да, — произнес Андрей. — Все у них хитро продумано.
— Ладно! — Шейх снова хлопнул Андрея по колену. — Чем больше воды, тем лучше для мельницы. Поправляйся, урус, и помни: когда я узнал, что ты защитил моего сына, я поклялся тебе бахтом. Но я верю: ты не употребишь во зло то, что узнал обо мне и сыне. Не то…
Андрей потрогал повязку на плече.
— Не то — кинжал войдет на ладонь левее? — спросил он.
— С тобой легко разговаривать, — сказал шейх.
— Вам клятвы нужны? — спросил Андрей. — Что ж: пусть и род мой рассеется по ветру! Только для меня не в клятве сила.
— А в чем?
— В вере.
Шейх долго смотрел на Андрея.
— Я уйду ночью, — сказал Андрей. — И не тревожьтесь: я вас не выдам.
— Оставайся, пока поправишься, — сказал шейх. — Искать тебя здесь не станут.
— Там сейчас туго приходится одному человеку.
— Юзбаши твоему? — спросил шейх. — Дурень он: и большевиков ненавидит, и своих не жалует. Вот они его и мучают. — Он покачал головой. — Уходить тебе можно не раньше пятницы.
— Тогда вот что… — начал Андрей.
— Говори, урус.
— По соседству с вами живут русские. Антоновы. Художник с дочерью.
— Фрейлейн Ася? — Шейх наклонил голову.