Андрей поднялся, заглянул в аппарат и сказал, потрепав мальчика по затылку:
— Ты прав! Из-за такого пустяка все ваши волнения, господин Шахрух.
— Надо же! — воскликнул Шахрух. — Тысяча извинений, господин Долматов! Дорогой Андре…
Громко заговорило радио. Это Касым уже успел припаять провод и включил приемник. Передавалась политическая беседа.
«…Как хорошо известно нашей уважаемой общественности, — с деланной заинтересованностью произносил высокий голос, — курды не способны к самоуправлению…»
Касым застыл, оставив руку на рычажке.
«…Главари их фанатичны и столь же ленивы, сколь и жестоки. Напомню вам, господа, что во время последних курдских волнений, которые, хвала аллаху, были быстро прекращены нашим мудрым правительством, свирепый, не ведающий жалости даже к своим близким шейх Гариби-Сеид собственноручно умертвил свою жену только потому, что она во имя спасения малолетних детей желала сдаться с ними на милость правительственных войск…»
Полуоткрытый рот Касыма чернел на бледном лице.
Шахрух вскочил, чтобы выключить аппарат, но то ли по незнанию, то ли от волнения повернул ручку в другую сторону, и радио завопило:
«…Изверг не пощадил и детей своих. Все они, окровавленные, были найдены у трупа несчастной матери…»
— Нет, — сдавленно произнес Касым. И вдруг закричал отчаянно: — Нет! Неправда! — Слова мешались с истерическими всхлипами… — Она есть… Не умерла… Он не такой. Нет!
Шахрух с остервенением выдернул вилку из розетки.
— Они лгут, лгут, — сквозь всхлипы повторял Касым. Шахрух не дал ему продолжать. Лицо Шахруха по-прежнему было ласково, а холеные пальцы сжали губы Касыма так, что мальчик застонал.
Вбежали двое слуг.
— Отведите мальчика в комнату для гостей, — сказал им хозяин. — Угостите его, развлеките. Я потом приду, проведаю тебя, дорогой.
Но Касым, едва Шахрух отпустил его, кинулся к двери.
— Стой! Куда? — закричал Шахрух, на миг потеряв себя.
Отчаянный вопль донесся уже с улицы.
— Мастер! Спасите! Они убьют меня, убьют…
Секунду спустя все уже были внизу. Там дюжий дворник деловито заламывал Касыму руки за спину. Мальчик укусил его за руку, но детина только поморщился и поволок Касыма к решетчатым воротам особняка.
Мимо проезжал извозчик. Желая, очевидно, узнать, что происходит у дома самого знатного в этом городе человека, он придержал коней.
Тут же Андрей вырвал Касыма из лап дворника, подхватил мальчика под мышки, бросил его в экипаж, вскочил на подножку, взял у опешившего извозчика кнут и стегнул коней так, что они понесли.