А! Вы думали так-таки от меня отделаться! Да разве вы не знали, с каким человеком имеете дело? Позволил ли бы я...
- Очень хорошо-с,- холодно и отрывисто перебил его Кистер.-Я принимаю ваш вызов. Извольте прислать ко мне вашего секунданта.
- Да, да,- продолжал Авдей, которому, как кошке, жаль было так скоро расстаться с своей жертвой,- я, признаться, с большим удовольствием наведу завтра дуло моего пистолета на ваше идеальное и белокурое лицо.
- Вы, кажется, ругаетесь после вызова,- с презреньем возразил Кистер.-Извольте идти. Мне за вас совестно.
- Известное дело: деликатесе!.. А, Марья Сергевна! я не понимаю по-французски! - проворчал Авдей, надевая фуражку.-До приятного свидания, Федор Федорыч!
Он поклонился и вышел.
Кистер несколько раз прошелся по комнате. Лицо его горело, грудь высоко поднималась. Он не робел и не сердился;
но ему гадко было подумать, какого человека он считал некогда своим другом. Мысль о поединке с Лучковым его почти радовала. Разом отделаться от своего прошедшего, перескочить через этот камень и поплыть потом по безмятежной реке... "Прекрасно,-думал он,-я завоюю свое счастье.- Образ Маши, казалось, улыбался ему и сулил победу.-Я не погибну! нет, я не погибну!" - твердил он с спокойной улыбкой. На столе лежало письмо к его матери... Сердце в нем сжалось на мгновение. Он решился на всякий случай подождать отсылкой. В Кистере происходило то возвышение жизненной силы, которое человек замечает в себе перед опасностью. Он спокойно обдумывал всевозможные последствия поединка, мысленно подвергал себя и Машу испытаниям несчастия и разлуки-и глядел на будущее с надеждой. Он давал себе слово не убить Лучкова... Неотразимо влекло его к Маше. Он сыскал секунданта, наскоро устроил свои дела и тотчас после обеда уехал к Перекатовым. Весь вечер Кистер был весел, может быть слишком весел.
Маша много играла на фортепьянах, ничего не предчувствовала и мило с ним кокетничала. Сперва ее беспечность огорчала его, потом он эту самую беспечность Маши принял за счастливое предсказание - и обрадовался и успокоился. Она с каждым днем более и более к нему привязывалась;
потребность счастия в ней была сильнее потребности страсти. Притом Авдей отучил ее от всех преувеличенных желаний, и она с радостию и навсегда отказалась от них. Ненила Макарьевна любила Кистера как сына. Сергей Сергеевич, по привычке, подражал своей жене.
- До свидания,- сказала' Кистеру Маша, проводив его до передней и. с тихой улыбкой глядя, как он нежно и долго целовал ее руки.
- До свидания,-с уверенностью возразил Федор Федорович,-до свидания.
Но, отъехав с полверсты от дома Перекатовых, он приподнялся в коляске и с смутным беспокойством стал искать глазами освещенные окна... В доме все было уже темно, как в могиле.
XI
На другой день, в одиннадцатом часу утра, секундант Кистера, старый, заслуженный майор, заехал за ним. Добрый старик ворчал и кусал свои седые усы, сулил всякую пакость Авдею Ивановичу... Подали коляску. Кистер вручил майору два письма: одно к матери, другое к Маше.
- Это зачем?
- Да нельзя знать...
- Вот вздор! мы его подстрелим, как куропатку.
- Все же лучше...
Майор с досадой сунул оба письма в боковой карман своего сюртука.
- Едем.
Они отправились. В небольшом лесу,'в двух верстах от села Кириллова, их дожидался Лучков с своим секундантом, прежним своим приятелем, раздушенным полковым адъютантом. Погода была прекрасная; птицы мирно чирикали; невдалеке от леса мужик пахал землю. Пока секунданты отмеривали расстояние, устанавливали барьер, осматривали и заряжали пистолеты, противники даже не взглянули друг на друга. Кистер с беззаботным видом прохаживался взад и вперед, помахивая сорванною веткою; Авдей стоял неподвижно, скрестя руки и нахмуря брови. Наступило решительное мгновение.