– Ба! – произнес Портер. – И все же он воспользовался своим путем и оставил вам загадку запертой комнаты!
– В этом могла быть его ошибка, – серьезно сказал Ордас. – Выяснив его путь отхода, мы можем узнать, что его мог использовать только один человек. Но, разумеется, мы даже не знаем, что такой путь есть.
Я сменил тему.
– Нашли ли вы всех, внесенных в список для лифта?
Вальпредо вытащил свой блокнот со спиралью и перелистал его, найдя записанные имена людей, которым было позволено пользоваться лифтом Синклера. Он показал его Портеру.
– Видели ли вы это?
Портер изучил список.
– Нет, но догадываюсь. Так, посмотрим… Ганс Друкер был до моего появления любовником Дженис. Мы с ним все еще видимся. В сущности, он был на той самой пляжной вечеринке вчера ночью у Рэндалла.
– Он грохнулся ночью прямо на ковер Рэндалла, – заметил Вальпредо. – Он и четверо других. Самое лучшее алиби.
– О, Ганс не мог иметь к этому никакого отношения! – воскликнула Дженис, которую ужаснула сама мысль.
Портер все еще просматривал список.
– О большинстве этих людей вы уже знаете. Берта Холл и Мюриель Сандуски были подружками дяди Рэя. Берта ходила с ним в походы.
– Мы расспросили их тоже, – пояснил мне Вальпредо. – Если желаете, можете прослушать записи.
– Нет, сообщите только суть. Я уже знаю, кто убийца.
При этих словах Ордас приподнял брови, а Дженис сказала:
– О, здорово! Кто же?
На этот вопрос я загадочно улыбнулся. Никто не осмелился обвинить меня во лжи.
– Мюриель Сандуски уже почти год живет в Англии, – продолжал Вальпредо. – Замужем. Синклера не видела много лет. Большая, красивая рыжая женщина.
– Она как-то изрядно увлеклась дядей Рэем, – заметила Дженис. – А он ею. Думаю, его страсть продолжалась дольше.
– Берта Холл – нечто другое, – рассказывал Вальпредо дальше. – Ровесница Синклера, в хорошей форме. Жилистая тетка. Она рассказала, что когда Синклер выходил в работе на финишную прямую, он забрасывал все: друзей, общение, физические упражнения. Потом он звонил Берте и отправлялся с ней в поход, чтобы придти в себя. Двое суток назад он позвонил ей и договорился на следующий понедельник.
– Алиби? – спросил я.
– Никакого.