– Я бы не…
– Вам лучше подольше и получше подумать. Если сейчас Ордас убежден в ее виновности процентов на шестьдесят, то, когда она ему это выложит, он станет уверенным на сто процентов.
Портер снова стал играть мышцами. Тихим голосом он произнес:
– Но ведь это возможно?
– Разумеется. И намного бы все упростило. Но если Дженис сейчас заявит об этом, она будет выглядеть лгуньей.
– Но это возможно.
– Сдаюсь. Конечно, это возможно.
– Тогда кто же убийца?
Я имел полное право обдумать этот вопрос и высказать свое мнение. Дело вообще вел не я. Слегка подумав, я рассмеялся.
– Так я утверждал, что дело в этом случае стало бы проще? Дружище, оно становится совершенно открытым! Это мог бы сделать кто угодно. Разве что кроме Стивса. У Стивса тогда не было бы причины возвращаться сегодня утром.
Портер выглядел мрачно.
– Стивс в любом случае не мог бы этого сделать.
– А вы сами предлагали подумать насчет него.
– О, ну при чисто механическом подходе. Стивс единственный, кто не нуждался в пути наружу. Но вы же его не знаете. Это такой большой, дюжий дядька, с раздутым от пива животом и совершенно без соображения. Хороший мужик, поймите, мне он нравится, но если он кого-либо когда-нибудь и убил, то пивной бутылкой. И он гордился дядюшкой Рэем. Ему нравилось, что Рэймонд Синклер живет в доме, находящемся на его попечении.
– Хорошо, оставим Стивса. Есть ли еще кто-либо, на кого вы конкретно хотели бы указать пальцем? Имея в виду, что войти, оказывается, мог любой.
– Не любой. Любой из компьютера в лифте плюс любой, кого мог впустить дядюшка Рэй.
– Ну и?
Он покачал головой.
– Никудышный из вас детектив-любитель. Вы боитесь обвинить хоть кого-либо.
Он пожал плечами, нервно улыбаясь.
– Как насчет Петерфи? Теперь, когда Синклер мертв, Петерфи может заявить, что в создании… э… машины времени они принимали равное участие. И он очень быстро смекнул это. Когда Вальпредо сказал ему о смерти Синклера, Петерфи тут же сделался его партнером.
– Тоже выглядит подозрительно.