Слабости княгини Lison были слишком известны. Генерал, в свою очередь, усомнился:
– Признайтесь откровенно, ведь этот ангел, наверное, картёжник?
Собеседники начинали досаждать старухе. Пошли допытываться! А как раз накануне жандарм, появившись впервые к ней просителем, проиграл ей рублей восемьсот в пикет…
Из чувства самообороны она собиралась ответить колкостью. Но неожиданно её мысль сделала скачок. Обиженное лицо повеселело.
– Le pauvre diable! – вырвалось у неё с игривым смешком. – Il m'a appris des choses!..
Князь Жюль и генерал вопросительно примолкли. Княгиня Lison понизила голос:
– Figurez-vous qu'on vient de lui souffler sa femme et c'est une vraie beaute, il parait…
– Quelle barbe, ces confidences! – нетерпеливо шепнула Тата рассеянно молчавшей Софи.
А княгиня наклонилась к заинтригованным мужчинам:
– Si vous saviez seulement qui est le coupabre. Вот угадайте.
– Террорист?
– Местный архиерей?
– Beaucoup plus drole encore!.. – перебила, смеясь, старуха.
Спохватившись вдруг, она бросила украдкой взгляд направо. Но молодёжь занялась уже другим.
Софи с бесцветной дочерью хозяйки ложи, прикрывшись веерами, пересчитывали сидевших напротив членов царствующего дома.
– Quatorze, quinze… Avec les полуимпериалы ils sont dix-neuf!
– Tout l'iconostase quoi? – уронила Тата.
«Она хотела сказать: «вся ектения», – догадалась Софи и опустила веер с весёлым смехом.
Но вдруг потупилась, вспыхнув, словно заподозренная в чём-то предосудительном. Её глаза встретились неожиданно с глазами государя, повернувшего как раз голову в их сторону.
Государь сперва охотно слушал оперу. Погрузиться в образы и звуки значило рассеяться, забыться, уйти на время от самого себя.
Но как только на сцене пошли хороводы бутафорских крестьян под псевдонародные напевы, он перестал следить за действием. Подмена живо интересовавшего его деревенского быта пошловатой условностью ему претила. Захотелось новых впечатлений.
Его кресло было, как всегда, угловым, последним от сцены. Государь любил садиться в самые складки боковой драпировки ложи, чтобы оставаться почти невидимым даже из партера. Осторожно правым локтем он отстранил маскировавшую его штофную завесу. Глазам открылся зрительный зал.