— Она не могла даже сказать, была ли это полицейская машина или больничная. Заметила лишь марку: белый «фольксваген-комби».
— Белый «фольксваген-комби»? Да таких «скорых» в городе больше дюжины! — возмутился Проныра. — Полиции, впрочем, нетрудно проверить каждую из них. Они быстро выяснят, какую именно пригоняли в клинику…
— Не это важно, Проныра, — озабоченно перебила его Лора. — Важно, кто увез Шэйна и почему. Кто эти врачи и зачем им понадобился Шэйн?
— Лора, ребенку ясно, не врачи это были. Если он не южноафриканский агент, то его жизнь сейчас в опасности.
— Опять «если»! — возмутилась Лора. — Я думала, с этим покончено.
— Я просто размышляю вслух. Всего не учтешь. Надо прикинуть возможные варианты. Ладно, я согласен, Шэйн не агент, но, почему он был в «Хилтоне», когда его ранили, нам неизвестно. Парни из управления тоже не знают. Они не успели его допросить, а теперь Шэйна у них выкрали. Все так запутанно!
— Ты же утверждал, что тебе все ясно!
— Видишь ли, если Шэйн не агент, то южноафриканцы должны его убрать — он ведь укокошил южноафриканского разведчика. Они не стали бы просто так похищать его из клиники.
— Они хотят убить его, Проныра! — воскликнула Лора.
— Не думаю. Они могли бы прикончить его прямо в клинике. Ввели бы под кожу яд или что-нибудь в этом роде… Вместо этого они целый спектакль разыгрывают, чтобы его похитить. Возможны лишь два объяснения: либо у него есть какая-то важная информация, либо…
— Либо?
— Либо… и мы не можем сбрасывать это со счетов… — нехотя выдавил из себя Проныра, — либо он все-таки один из них.
— Господи! — воскликнула Лора. — Минуту назад ты сказал, что не мог он быть агентом, раз стрелял в белого парня, то есть «подсадную утку», в «Хилтоне»! Говорил или не говорил?
— Лора, подумай. У «подсадной утки», должно быть, имелся план, как ускользнуть от кенийских властей, когда его миссия закончится. Он не имел при себе оружия, иначе у наших агентов возникли бы подозрения. Он не мог так просто взять и уйти из «Хилтона» в нужный момент, а момент этот приближался. Он должен был знать, что рано или поздно кенийцы разоблачат его. По плану Претории ему предписывалось продержаться два-три дня, чтобы дать южноафриканцам фору в охоте на беглеца, а потом бежать.
— Но Шэйн-то тут при чем?
— Вполне возможно, что Шэйну поручили пронести в номер тысяча сто третий пистолет.
— Тогда почему Шэйн застрелил его?
— Видно, там что-то пошло не так, — ответил Проныра. — Ведь нам только со слов Вайгуру известно, что Шэйн убил «подсадную утку». Может, все было по-другому. Может, «подсадную утку» застрелил один из агентов — кто знает! Во всяком случае, если моя теория верна, там стряслось что-то непредвиденное. Но вернемся к Шэйну. Шэйн попал в лапы наших, и южноафриканская разведка забеспокоилась. Он не только может рассказать про свое задание в «Хилтоне», но и вообще расколоться и поставить под угрозу всю южноафриканскую агентуру в Кении. Значит, его надо выкрасть у кенийцев, пока не поздно. Вот тебе одно возможное объяснение.
— Меня оно не устраивает.
— Но это лишь одно из объяснений.
Проныра вспомнил слова Вайгуру: «Разве мы утверждаем, что он не агент?» Знает ли Вайгуру больше того, что сказал? Может быть… Но Проныра понимал бессмысленность подобных вопросов. Сейчас ему прежде всего необходимо собрать факты. В памяти Проныры всплыло бормотание Шэйна, когда того везли на каталке: «Свинья! Фашистская свинья!» А накануне происшествия в «Хилтоне» Шэйн сказал то же самое при Лоре. Что бы это значило?
Всего лишь догадка. Если Шэйн не агент, тогда его похищение означает одно: певец располагает ценной информацией, в которой остро нуждается «та сторона». Но, может быть… — обожгла Проныру мысль, Шэйн — звено в цепочке, по которой ученого-беглеца переправляют в безопасное место? Если в Замбии Эразмус установил связи с борцами за свободу из Южной Африки, они должны были бы передать его надежному человеку в Найроби. Не Шэйн ли это? Ему могли поручить войти в контакт с кенийскими властями для предварительных консультаций. Господи, предположений непочатый край!